За руку с ветром

И Наталья, и Олег были детьми из очень обеспеченных семей – в советские времена их родители занимали очень высокие должности в партийном руководстве города, а после перестройки смогли стать прекрасными бизнесменами. Даниил Юрьевич и Эвелина Николаевна были крайне рады, что их дети женятся на ком-то из своего круга, значит, бизнесу не будет нанесен урон. Правда, на самом деле Олег и Наташа решились на супружество только потому, что действительно полюбили друг друга, случайно познакомившись на празднике общего друга. Кстати, свидетельницей на их свадьбе была мама Оли Князевой. Она, Лера и Наталья дружили с первого курса университета, и когда Наташа погибла, Лера, как крестная Дениса, часто оставалась со все время рыдающим мальчиком и помогла его убитому горем отцу, которого знала много лет. Олег со временем очень привык к улыбчивой красивой девушке, заботящейся о его ребенке, и где-то года через полтора они начали встречаться. Сначала отношения их были осторожными, пугливыми, но когда Денис вдруг ни с того ни с сего назвал Леру мамой, Олег Даниилович решил жениться на девушке – она безумно нравилась мужчине, да и Денис сильно привык к ней. Даниил Юрьевич тоже был согласен на этот брак, и в тот вечер должен был приехать вместе с сыном к тому домой, чтобы получше познакомиться с Лерой, сидевшей с Денисом. Ей, кстати, кроме него спихнули на день еще и недовольного всем на свете Петю, старшего кузена.

Эвелина Николаевна успела приехать несколько раньше мужчин, и ошибкой Леры было лишь то, что она от растерянности открыла дверь разгневанной матери Натальи, вместе с которой приехали оба ее сына. То, что Олег вновь жениться, да еще и на Наташенькиной подружке, взбесило родственников – они безмерно обожали ее. И мать Натальи, женщина крутого нрава, устроила настоящую истерику. К тому же она была нетрезвой и не совсем понимала, что делает. Даже всесильный Даниил Юрьевич не смог чуть позже остановить ее.

– Вы? – растерянно оглядела уставшая от двух постоянно дерущихся детей Лера разгневанную женщину в темно-синем костюме и ее молчавших насупленных сыновей, возвышающихся за матерью.

– Я. Как видишь.

– Что-то случилось?

– Случилось. Паршивка, – внезапно ударила Эвелина Леру по щеке. – Решила Наташенькиного мужа увести?! Да? А я всегда знала, что ты такая! Шалава!

Она вновь хлестнула растерянную молодую женщину по щеке, и если бы один из сыновей не перехватил ее руку с длинными бордовыми ногтями, двумя ударами по лицу Лера не отделалась бы. Она отступила на шаг, явно испугавшись разъяренной женщины, в глазах которой горел костер ярости. Она действительно любила Олега, и, как знать, быть может, ее чувства родились давно, а, может быть, они появились лишь в последний год, но общаться со Смерчинским более тесно Лера начала после того, как произошло несчастье с ее подругой – лучшей подругой, надо заметить. Да и к Денису она относилась всегда очень хорошо, а в последнее время, когда узнала, что детей иметь не сможет, бессознательно стала считать его родным сыном.

Брызгая слюной, Эвелина поливала остолбеневшую Леру грязью. Дети – Петя и Денис испуганно застыли на пороге гостиной, не понимая, что случилось. Накричавшись всласть, женщина попыталась вновь ударить не знающую, что делать, Леру. Это спустя почти пятнадцать лет она научилась стоять за себя, превратившись в настоящую светскую даму, а тогда она была еще совсем молодой и где-то даже наивной.

– Тебе все волосы выдрать мало, бездушная дешевка! – орала Эвелина Николаевна. – Подруга, называется! А мы еще принимали тебя в своем доме! Иди сюда!

– Не трогайте маму! – смело бросился Денис на защиту той, кого искренне считал второй матерью. – Бабушка, не трогайте маму Леру!

То, что мальчик называет «проклятую девку» мамой еще больше взбесило женщину. У нее от злости затряслись руки, и весь свой гнев она направила на ребенка.

– Ах ты, маленькая тварь! Другую маму уже нашел! Такой же, как и все эти уроды Смерчинские! А ведь это ты, это ты виноват! – уже в истерике, не контролируя себя, закричала она.

– Мама, – одернул ее один из сыновей, понимавший, что не стоило приходить в этот дом. – Мама, ну не при ребенке же…

– Пусть знает! Эй, маленький Смерчинский! – бабушка вдруг присела перед испуганным мальчиком, глядя ему в глаза – пристально и не мигая. – Маленький волчонок. А послушай-ка меня, малыш. Ты знаешь, почему твоя мама умерла?

Мальчик опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с Эвелиной, но она приподняла подбородок Дениса указательным пальцем.

– Маленький волчонок, – повторила она, тяжело дыша от охватившей ее злобной беспомощности. Двадцать лет назад ее драгоценная дочка была такой же маленькой и миленькой. А теперь ее нет, но жив ее выродок, который забыл о матери и зовет так любовницу отца. Это показалось женщине безумно несправедливым, и она, совершенно не понимая, что разговаривает с шестилетним ребенком, стала говорить страшные вещи. – Ты знаешь, что твою маму убили? – спросила она. Денис замотал головой.

– Отпустите его! – несмело попросила Лера. Но ее не слышали.