За руку с ветром

К тому же Бурундукова оказалась не такой уж и дурой – мигом просекла, что виновата перед Денисом, и бросилась его искать. Ольга и правда понятия не имела, где сейчас находится Смерчинский. И никто из друзей не знал этого, и даже отец – номер его мобильного был у Князевой. Светловолосая девушка не понимала, куда вдруг подевался не переносящий одиночества Денис и что с ним сейчас. Последним его видел все тот же Игорь. После трагического происшествия на арендованной им яхте Игорь стал относиться к девушке неоднозначно – так, словно был ей должен, поэтому хоть они и общались редко, но молодой человек был по отношению к Оле очень щедр. В том числе он охотно делился и информацией.

По телефону Игорь сказал Ольге, что со Смерчем он общался как раз в тот день, когда тот засек свою Марью в компании с Димой.

– Он увидел, как эти двое целуются, и рассердился. Мы уехали оттуда. Ох, и злой он был. Черт возьми, Олька, давно я не видел его таким! Дэнка ничего не бил и не ругался, но выглядел, как маньяк – сам себя так цапнул, что кровь по руке потекла. Придурок! Потом вроде бы взял себя в руки и попросил отвезти до хаты. В больницу Дэнв возвращаться не захотел. Я довез его, передал из рук в руки явно офигевшим предкам и торчавшему там старику Юрьичу, – Игорь весьма фривольно назвал степенного и величественного Даниила Юрьевича по отчеству. – И все, больше не видел. Правда, звонил ему несколько раз, отчитывался, как там и что с безопасностью его девчонки, и спрашивал, что с ним, а он говорил, что все в порядке, он отдыхает дома. И ничьих рож видеть не желает. А, Ольк, он еще заявил, что вскоре кое-что сделает, что нужно было сделать давно, а что – не признался. Он у нас не суицидник случаем? – понизил парень голос. – У него башню сорвало окончательно.

– Не думаю, – отозвалась Оля.

Игорь намекнул на то, что с ранением Смерча связан Ник, брат Андрея Марта, и, поскольку был в курсе всех событий, посоветовал девушке держаться от своего «друга» подальше.

– Может, и тебе охрана нужна? – предложил Игорь. Его сложно было назвать добрым и отзывчивым человеком, но ощущение того, что он чем-то провинился перед Олей, заставляло его ей помогать.

– Нет, не нужна, – ответила девушка сухо, и на этом их разговор закончился.

Ольга не сказала Марье: Денис не признавался в случившемся с ним, а выдумал поездку в Галаз, поскольку и он, и ее отец желали оградить девушку от лишней информации.

Евгений Борисович не хотел, чтобы Маша знала о том, что едва уже не попала в лапы серьезных ребят из группировки Пристанских, что по приказу Марта они могли похитить ее в любой момент, дабы надавить на отца-мента. Как и любой отец, он хотел, чтобы дочь не беспокоилась ни о чем, живя в счастливом детском неведении. А еще он не хотел, чтобы необдуманными действиями Маша случайно не сорвала операцию по захвату бандитов. Впрочем, в курсе этого Ольга уже не была.

А Бурундукова навыдумывала себе непонятно что! Да и Денис хорош! Куда он подевался? Неужели и впрямь заперся в доме? Это так на него не похоже… И что он там решил сделать? О плохом Оля старалась не думать. Ведь не настолько он слаб, чтобы наложить на себя руки? Хотя, если после того, как Дэн увидел свою сумасшедшую любимую, целующуюся с другим, в нем могла и лопнуть последняя струна, держащая его тут. Вдруг Смерч и правда может сделать что-то страшное?

«Нет, он слишком любит жизнь, – сама себя оборвала девушка, – идиотка, о чем ты думаешь?»

Он не расстался с этим миром после всего, что с ним было, так неужели его подкосит какой-то простой поцелуй и дурацкая эсэмэска? Она ведь не думает о подобном, а ведь Димку любит не меньше, чем Денис свою Машу! Хотя и ей больно слышать об этом – внутри.

Честно говоря, Оля и сама когда-то думала о том, что ей не особо нравится оставаться тут, когда сестра – там, за гранью. Но ей хватило лишь несколько строк из личного дневника Инны, чтобы раз и навсегда выкинуть эту мысль из головы. Если само случится – то, пожалуйста, она открыта любым объятиям, даже объятиям смерти. А чтобы сама… Нет.

Ну а после знакомства с Димкой и эта мысль исчезла.

Вспомнив о сестре, шагающая вперед Ольга почувствовала, как в левой стороне груди сконцентрировался пульсирующий приятный поток теплой энергии. Он подарил странное умиротворение. «Нет смысла бороться с тем, что уже случилось», – словно говорил он. Можно бороться за любовь, за жизнь, но бороться за смерть…?

Маша спрашивала, как она это пережила? Она еще не пережила. И через десять лет не переживет. И через двадцать, и тридцать, и пятьдесят. В сердце навсегда останется сестра-близнец, и сколько бы времени ни прошло, она всегда будет юной, красивой и тепло улыбающейся, комкающей в кулаках края подола лазурного воздушного платья, сотканного из небес и морской глади.

«Она – это она, а ты – это ты. Сражайся за живое, не за мертвое».