За Русь святую!

Кирилл Владимирович подумал, что, будь он на месте Великого князя, все пошло бы иначе. Полковник сделал бы все возможное, лишь бы Гражданская война — Сцилла и Харибда, разорвавшие империю и ее народ на куски, — не началась. Ведь у Великого князя, в отличие от тезки, не было главного: знания. Знания о том, что произойдет дальше…

Мысли и планы перемешались в голове полковника, но глаза продолжали неотрывно смотреть на фотографию. Внезапно Сизову почудилось, будто черно-белая фотокарточка обретает цвет, а изображение расплывается, ширясь и разрастаясь…

Вот оно уже заполнило всю комнату, затем — всю квартиру. А мгновением позже — весь мир. В глазах Кирилла потемнело, а уши наполнились самыми разными звуками. Кто-то окликал его. Звал по имени. Просил открыть глаза и посмотреть в объектив…

Великий князь Кирилл Владимирович Романов открыл глаза. Мир вокруг него продолжал плыть, но голова уже не так болела, как за секунду до того. Похоже, мигрень, матушка иногда жаловалась на нее. Неужели стареет? Да нет, мрак это все! Просто устал, просто очень и очень устал…

В голове внезапно мелькнула какая-то шальная мысль о перемещении во времени. И откуда только взялась-то?..

ГЛАВА 1

Повалил снег. Фотоаппарат наконец-то разразился белой вспышкой-«птичкой», заставившей Кирилла закрыть глаза. Великий князь никогда не любил вспышек фотографических аппаратов, они вызывали только головную боль и потерю ориентации в пространстве на пару мгновений.

Но теперь, после нескольких минут стояния на морозе в одном мундире, можно было наконец-то надеть шубу! Этот фотограф, господин Гаврилов, попросил, чтобы «судари непременно были без верхней одежды!». Видите ли, с шубами у «сударей» был не такой презентабельный вид. Что ж, Великому князю и раньше приходилось померзнуть, не велика беда!

Георгий Евгеньевич Львов отказался снять пальто, не желая с ним расставаться. Ни на какие уговоры фотографа он не поддался, требуя, чтобы именно в таком виде его и сфотографировали. «Что ж, потомки запомнят председателя Земгора именно таким», — почему-то подумал Кирилл. Ну что за странные мысли все норовят появиться в голове Великого князя?

Контр-адмирал[3] попросил позволения откланяться. Головная боль, которая настигла его во время фотографирования, была лишь предлогом тому. На самом деле Великий князь находил общество своих «друзей» просто невыносимым. Чего стоил один небритый толстяк Родзянко! Не зря Ники[4] ни во что не ставил председателя Государственной Думы. Глядя на его щетину, Кириллу на ум приходили сравнения со свиньями, которых вот-вот должны зарезать. Но Михаил Владимирович Родзянко был истовым сторонником монархии, а некогда — кавалергардом, и даже Ники — в качестве главы этой монархии. Хотя нет-нет да замечали многие, что Родзянко к императору относится без должного уважения и пиетета. Хотя, конечно, Николай не всегда заслуживал такого уважения…

И все же в случае чего на Родзянко можно будет полагаться. К тому же — он председатель Думы. А это многое значит в неспокойное время в такой стране, как Россия.

И опять в голову пришла мысль: «Ничего это не значит». Эта фраза настигла сознание Кирилла где-то на полпути между Адмиралтейством и Зимним дворцом. Норовила пронзить серое февральское небо Адмиралтейская игла, припорошенная свежевыпавшим снегом. Слева, за хмурым гранитом набережной, застыла закованная в ледовый панцирь Нева…

А невдалеке уже виднелся и Зимний дворец. Кирилл решил пройтись по набережной напротив «дома Романовых».[5] Великий князь думал, что это поможет выбросить из головы все лишние мысли. Благо никто не должен был мешать: народу в этот час было немного, мороз распугал. А водная стихия Невы, пусть и замурованная в гранитный мешок, помогала успокоиться.

Кирилл Владимирович оперся об ограду на Дворцовой набережной, вгляделся в солнечные блики, водившие хороводы на невском льду — и продолжил свои размышления. Все мысли Великого князя вертелись вокруг плана прогрессистов,[6] поведанного контр-адмиралу нынешним утром…

Милюков и Гучков, вторя друг другу, предлагали великому князю довольно-таки заманчивый план.

Части Гвардейского экипажа в сопровождении представителей прогрессистов, которые должны были «санкционировать» действия солдат и офицеров, направляются к Могилеву. Где-то между Царским Селом и Ставкой гвардейцы останавливают императорский поезд, который должен был там проезжать, и под многочисленными угрозами заставляют Ники отречься от престола.

Но это выглядело просто дико, если вдуматься. Например, Гучков дошел до того, что выдвинул идею устранить императрицу Александру Федоровну. Кирилл даже потребовал прекратить думать об этом плане: все-таки убить человека! Пускай императрица насолила Великому князю в свое время, но… Но Ники просто откажется иметь дело с любым, кто посягнет на члена его семьи…