За Савват. Человек, упавший с неба

Когда чувство голода притупилось, к Тому стало возвращаться обычное аналитическое мышление. Его внимание привлекла форма сержанта. На нагрудном кармане и на рукаве, там где на форме военных Саввата были снежинки, у сержанта был треугольник.

– Идемте, – вдруг сказала Миранда и живо подтолкнула Тома к выходу, пока их прикрывали конвойные.

Миранда не хотела, чтобы её обвинили в симпатиях к арестованным. То, что она чувствовала была не симпатия, а эмпатия и интуиция. В пуэбло где она раньше жила, её способность разбираться в людях была на вес золота (и только раз её подвела). Чтобы выжить было крайне важно понимать мотивы поведения людей, чувствовать их настроение и быстро определять, от кого исходит опасность. За время проведенное в колонии Миранда подрастеряла свои навыки, но не настолько, чтобы перестать к ним прислушиваться. А они подсказывали, что майор не врал, не был трусом и не ждал, что ему сразу и безоговорочно будут доверять. Хотя это не значило, что он не может доставить проблем.

Они поднялись на лифте и оказались в небольшом зале. Яркое солнце проникало внутрь сквозь окна наружной стены. Том попытался разглядеть, что было за окном, но солнце слепило слишком сильно. Сержант нажала на кнопку вызова на двери, уводившей в глубь здания. Автоматический замок щелкнул. Они вошли. Конвойные остались в коридоре.

Черный блестящий стол делил кабинет на две части. Над ним висел тонкий экран. Ещё выше, на потолке, – квадраты освещения. Стол оканчивался мощной поперечной столешницей. Она занимала почти всю ширину кабинета. За ней вальяжно расположился мужчина. У него было упрямое с крупными чертами лицо, которое, тем не менее, располагало к нему. Он был одет в черную плотную тканевую куртку, из-под которой выглядывала светлая футболка, на шее был повязан черный платок. Черные волнистые волосы были убраны назад, открывая небольшие залысины на лбу. Тем не менее человек не был старым. По прикидкам Тома ему не было и пятидесяти. И, судя по занимаемому месту, он был командующим.

Справа от него сидели усатый военный и некто вроде стенографиста или секретаря протокола. Слева – тоже военный, но, судя по форме из иного подразделения.

За спиной командующего расположилась раздвижная панель, которая, как предположил Том, могла служить оружейной. Или пультом управления. Или скрывать проход.

Том встретился с командующим глазами, и они некоторое время изучали друг друга.

– Вы находитесь в колонии Ортега Гонсалес, я командир Альварес Медина, – представился мужчина.

– Майор Чхоль, пилот воздушно-космических войск Саввата, – ответил ему Том.

– Ну, что же, майор, проходите, садитесь.

Альварес Медина говорил на общеевропейском диалекте. Раньше Миранда даже не задумывалась, сколько языков знал их командир. Оказалось, её помощь с переводом не нужна, значит, ей разрешили присутствовать при допросе по какой-то другой причине.

Тома попросили повторить, кто он такой и рассказать, откуда они прибыли. Пока он говорил, командир рассматривал скафандр, в который всё ещё был облачён космонавт.

– Значит, Вы жили в Саввате? – Альварес Медина с помощью лежащего перед ним планшета вывел на экран над столом карту. – Покажите точнее, где это.

Тому карта напомнила средневековые атласы мореплавателей, потому что снова на ней было множество белых пятен и надписей вроде «терра инкогнита». Справедливости ради Том отметил, что карты Саввата были не намного лучше. Именно поэтому одной из задач орбитального полета был как раз сбор сведений о географии Земли после Хаоса.

– Если быть точным, то я пришёл в Савват четыре года назад из Морбурга, в центральной Европе… – Том провёл пальцем по экрану, обозначая пройденный путь, а заодно рассматривая зоны, подписанные «аномалиас».

– В Морбурге тоже есть технологии? – уточнил командир.

– Нет, в Морбурге нет, – отрицательно покачал головой Том. – Нигде по дороге в Савват мы не встречали работающих технологий вашего или нашего уровня. Колония Гонсалес – первое поселение, о котором мне известно, где есть функционирующая энергетическая система.

Все понимали, что это была стратегическая информация, но у Тома на этот счет были инструкции от руководства Саввата. Сведения, которыми он мог свободно делиться были чётко ограничены. И если бы ему задали вопрос, предполагающий, что он должен выйти за рамки допустимого, он бы не стал отвечать.

Несмотря на то, что с Томом общался исключительно командир колонии, остальные присутствующие внимательно следили за каждым словом арестованного. Так вопрос командира Альвареса Медины о том, что известно в Саввате о причинах Хаоса и о «серых тварях», вызвал в кабинете некоторое беспокойство. Один из военных поправил ворот, расстегнув верхнюю петлицу, другой – скрестил руки на груди и стал смотреть на Тома в упор. Хотя, это могло быть лишь признаком того, что в кабинете становилось жарко, а допрос длился уже более часа.