За сбычу мечт

Маша заперлась у себя в комнате, выпила сразу две таблетки снотворного, укрылась одеялом с головой и начала считать до ста… Потом до тысячи. Видимо, со сном у нее все-таки получилось, потому что, когда кто-то начал взламывать ей дверь, она только проснулась. Проснулась и сразу подскочила к двери.

– У нас пожар? – испуганно вытаращилась она на Матвеева.

– Вот! – верещала невесть откуда взявшаяся Вероника. – Василий! Я тебе говорила, что она спит, а ты «не может она так спать, не может она так спать!». Можно подумать, ты знаешь, как она спит! Она вообще в кровати как медведиха! До весны спать может!

– Что случилось-то? – никак не могла сообразить Маша. – Вы чего?

– Мы… Мы пришли тебя пригласить на ужин, – быстро сообразил Матвеев. – Вероника, я не повел вас сегодня в театр, поэтому… Поэтому устраиваю для вас ужин!

– А… А что, Машку тоже будем брать? – тихонько обратилась к нему Вероника.

– Обязательно! – лучился радостью Матвеев. – Мария! Срочно одевайся! Мы сейчас такой ужин забабахаем! Маш, а ты не помнишь, что у нас там в холодильнике есть?

– У нас разные холодильники, – напомнила Маша. – В моем, например, ничего нет.

– И в моем тоже! – совершенно счастливым голосом заявил Матвеев. – Значит… Девчонки, вы накрываете на стол. А я быстро лечу в магазин! Все! Обсуждению не подлежит.

– Какой магазин? – начала было Маша. – Времени уже…

– И ничего не «времени»! – перебила ее Вероника и тут же про подругу забыла. – Васенька, мне, пожалуйста, коньячку. Только я совершенно не умею пить дешевый! Это такая мерзость!

Маша вздохнула и поплелась переодеваться – все равно уже не получится уснуть.

Пока Матвеев ездил, Вероника трещала, не умолкая.

– Машка, ты не представляешь! – закатывала она глазки. – Это такой мущщина!

– Так вы в театре-то были? – не поняла Маша.

– Какой театр! Я вообще эти современные театры… – махнула рукой подруга. – Короче, я сижу, жду-жду, а он все не едет. Ну и позвонила ему. А он мне, типа, Верочка, звезда моя ненаглядная, в театр ехать сегодня не могу, так как отвратительно себя чувствую. Но… скучаю, люблю, тра-та-та, бла-бла-бла…

– Верка, ну чего ты все время врешь? – поморщилась Маша. – Ни фига он тебе про любовь не говорил!

– Маша, – тоном первой учительницы произнесла Верка. – Надо слышать мужчину между строк! Мне ничего не надо объяснять… в отличие от тебя. Если мужчина говорит, что он приболел и не поедет в театр, это значит – приходи ко мне немедленно, я болею, мне нужна твоя забота и ласка! Чего непонятного? Вот я и приехала! И он, конечно же, ни фига не болел. Ходил нервно так по гостиной, меня ждал.

Маша только головой качала. Это ж надо так все перевернуть!

– А зачем вы ко мне поперлись? – угрюмо уставилась она на подругу. – И ходили бы вдвоем… нервно, по гостиной.

– Будь спокойна, уж нашли бы, чем заняться, – хитренько усмехнулась Вероника. – Только… Ты же была дома! И могла в любой момент ввалиться к нам в комнату. В самый неподходящий момент. Понимаешь, о чем я, м-м-м?

– Не понимаю, – насупилась Маша. – Во всяком случае, это не я, а вы ко мне ввалились в самый неподходящий момент – я еле уснула, а вы…

– А мы думали, ты померла там, – простенько объяснила Вероника. – И вообще! Чего ты все время хмурая какая-то?! Прямо не улыбнешься, не обрадуешься. Сил нет уже с тобой разговаривать!

Маша и сама не слишком рвалась болтать, но Вероника молчать просто не умела. Видимо, она говорила через силу. Но уж как-то чересчур много.

Матвеев вернулся очень скоро. Весь обвешанный, как Дед Мороз, он ввалился в гостиную, и сразу стало шумно.

– Ой! – запрыгала и захлопала в ладоши Вероника. – А мы уже заждались!

– А почему в доме музыки нет? – кричал Матвеев, выгружая пакеты. – Вероника, подойди к тому вон аппаратику, нажми красненькую кнопочку… Красненькую, Вероника… Да сильнее нажимай!

Вероника старалась вовсю, и музыка все же появилась. Матвеев был весел. Вероника была вне себя от счастья, и только Маша никак не могла веселиться. Вот вроде и заставляла себя шутить, улыбаться, но сама понимала, как натужно это выходит.

– Девчонки, за вас! – сказал первый тост Матвеев, когда все трое уселись за стол. – С вами каждый день праздник!

Вероника опрокинула в рот сразу весь бокал и быстро-быстро замахала руками возле рта – вроде бы и ни пила никогда ничего крепче молока. Матвеев сразу же сунул ей на вилочке кусочек колбасы. Вероника, хитрюга, не просто взяла вилку, а ухватила руку Матвеева и только так закусила. Матвеев хоть и пытался вырвать руку, но хватка на мужиков у Вероники была бульдожья.

Маша и вовсе не стала пить. И есть не хотелось. Опять накатила грусть. Ох, до чего ж она не любила, когда в веселой компании попадался кто-нибудь с кислой физиономией, а теперь вот сама так и норовит испортить людям праздник. Как бы незаметно увильнуть, оставить их вдвоем? Вон и Верка уже в нее молнии мечет.

– Маш, выпей, – тихо посоветовал Матвеев и протянул ей бокал. – Это хорошее вино. Я специально выбирал.

Она только качнула головой и поморщилась.

– Выпей, Маш, – смотрел ей в глаза Матвеев.