За сбычу мечт

– Садись, Матвеев, я тебя сейчас кормить буду, – суетилась вокруг него Маша, ожидая комплимента.

Но вместо похвалы Матвеев отчего-то вдруг взглянул на Машу внимательно и спросил:

– А чего ты такая нарядная?

– Да так… Тебя вот встречаю… – засмущалась Маша, выставляя перед Матвеевым полную тарелку. – А тебе не нравится?

Матвеев только пожал плечами, потом отложил вилку и, вздохнув, спросил:

– Маш, а что, к нам сегодня опять Даров приезжал?

– Да что ты?! – вытаращилась Маша. – Ну с чего ты взял-то? Я уже его не видела… Да фиг знает сколько не видела! Ты… Ты мне что, не веришь?

– Если б не верил, жить бы с тобой не стал, – негромко проговорил Матвеев. И добавил: – Все равно это твой дом, как выяснилось.

– Ты! Ты, Василий, даже не думай! Ты… – Она налетела на него с кулачками. – Ты знаешь что?! Чтобы я больше не слышала, что это дом мой, ясно?! И вообще, бери замуж! А то научился говорить всякие гадости, да еще и ревнует меня!

– А ты думаешь, я потом тебя ревновать не буду? – слабо отбивался Матвеев. – Я ж тебя… Вот прямо так к себе пристегну наручниками, и будешь со мной повсюду ходить!

– И в офис твой?

– А туда в первую очередь!

Вечер закончился тихо и мирно.

– Ва-ась, а мы поедем в выходные собачку покупать? – перебирала его волосы Маша, когда после ужина они вместе смотрели какой-то сериал.

– Нет, Маш, собачку нам Лена уже выбрала, только надо подождать, щенки еще маленькие, их от суки еще не отняли. Но собачата – класс. Знаешь кто? Ротвейлер!

– Матвеев! Он нас с Федором сожрет! – вытаращилась Маша. – Нельзя было… колли какую-нибудь купить?

– Машенька, мне нужно, чтобы наш пес охранял самое ценное, что у меня есть, – тебя! – нежно посмотрел он на Машу. – Поэтому… ждем ротвейлера, а в выходные я поеду тебя с мамой знакомить. Так что готовься!

– Всегда готова! – подскочила Маша, по-пионерски салютуя.

Матвеев посмотрел очень внимательно и кивнул:

– Вот так, пожалуй… очень хорошо… Мне нравится твой подход к семейной жизни. А потом… потом мы с тобой поедем присматривать квартиру.

– Какую квартиру? – насторожилась Маша. – Кому?

– Ну… – замялся Матвеев. – Этот дом твой, а с моей стороны вроде бы и нет ничего. Я не хочу жить на твоей…

– Что ты придумал?! – взвилась Маша. – Какую квартиру ты себе собрался покупать? Это чтобы чуть какая ссора, и ты к себе, а я тут одна, да?

– А что, у нас планируются ссоры? – хитро вздернул брови Матвеев.

– Без легких ссор… недопониманий ни одна семейная жизнь не складывается, – печально вздохнула Маша. – Но… если нам с тобой деваться некуда, то волей-неволей нам придется жить рядом и общаться, и тогда мы быстро помиримся, а когда ты в одну сторону, а я в другую… можно и потерять друг друга.

– Маш, я не хочу, чтобы волей или неволей. Я хочу только по любви. И я куплю эту квартиру, – твердо заявил Матвеев. – Хотя бы для того, чтобы ты не считала меня альфонсом. Что я, мол, на твой дом позарился. Нет. Я решил. И в конце концов… Это ж неплохое вложение денег для нас с тобой, а?

Маша насупилась, тихонько вздохнула, но перечить не посмела, Матвеев умел принимать решения.

Утром Матвеев поднялся раньше Маши – ему надо было на работу. Тихонько спустился на кухню и включил чайник. Возле ног терся Федор – Матвеев всегда его утром кормил.

– Ну что, парень, так мышей и не ловишь? Хоть бы птичку какую поймал, Машу порадовал, – почесал он кота за ушком. – Ладно, парнище, ешь давай, а я… Я Маше кофе приготовлю… Хотя нет. Кофе остынет. Я ей лучше сделаю свежевыжатый сок. Где у нас там соковыжималка? Черт, еще б знать, как она работает-то…

Матвеев крутился возле соковыжималки, стрелки часов неслись вперед, и господин начальник явно опаздывал на работу. Но бросить это «сочное» дело ему и в голову не приходило. Он так хотел радовать свою женщину хоть в мелочах, хоть незаметно… вчера вот убрался везде, а сегодня… Ну надо же, опять ее халатик на диване, на самом видном месте валяется! Ну что ж ты будешь делать?

Он уже наливал сок в высокий, прозрачный бокал, и губы сами собой растягивались в счастливой улыбке.

Он и сам не понимал, что он нашел в этой обычной, уже не молоденькой женщине. На работе вон какие фифы, одна Юлька чего стоит… И ведь только позови. А эта… Маша не была роковой красавицей, мужчины не выворачивали шеи, на нее глядючи, но… Ни у кого не было таких губ, когда она смеялась! Никто не умел так удивленно вздергивать брови, и никто так умилительно не морщил нос, как она, когда чувствовала себя виноватой. И еще – он до сих пор видел в ней ту красивую, тоненькую девочку… Может быть, потому, что эта девочка все еще и жила в Маше.

Он был так счастлив, что даже боялся. А вдруг все исчезнет? Вдруг… Он просто не вынесет.