За секунду до взрыва

— Ну что вы! И не думайте об этом, мистер Энтони.

— Карл.

— Это же моя работа — найти для вас подходящий дом.

Они подошли к оранжерее и саду на камнях.

— Мне так не хватало этой тишины и покоя, — едва слышно проговорил Корт.

Кэри искоса изучала его.

— Вы ведь были женаты, не так ли?

Он молча кивнул.

— А дети? — спросила она.

— Сын.

— И где же они теперь, жена и сын?

Он наклонился, поднял горсть земли, высыпал обратно, взглянул на нее и покачал головой. Глаза защипало. А он-то был уверен, что давно разучился плакать. Тяжелое молчание нависло между ними. Глаза между тем не отрывались друг от друга.

— Простите. Я не имела права задавать этот вопрос.

— Ну почему же. У меня никого нет, — хрипло произнес он. — Ни кошек, ни собак.

— Я спросила вас не как потенциального клиента, а просто по-человечески.

Эти слова прозвучали, как музыка.

— Давайте посмотрим еще что-нибудь. Этот дом очень хорош, но великоват для одного. Но это лучшее из всего, что мы видели.

— Да, конечно, для одного он слишком большой. Ну, поехали дальше?

Он кивнул на оранжерею и скамейку в тени, вытащил из кармана пачку «Кэмел». Моник обещала купить ему «Собрание», но так и не купила. Предложил Кэролин сигарету, она покачала головой и достала свои. Некоторое время они курили молча.

— Ужасная привычка, — проговорил Корт.

— Да уж.

— Но мне это доставляет удовольствие.

— Мне тоже. — Она улыбнулась. — Я дала себе слово: это последняя пачка. Потом я снова брошу.

— Ну, значит, вы сильнее меня.

— Не думаю, — произнесла она очень мягко. — Сейчас, например, я совсем не чувствую себя сильной.

Кажется, можно поцеловать ее, подумал Корт; она как будто намекает на это. Но он не стал рисковать. Если окажется, что она против, это не только расстроит его дальнейшие планы, но и нарушит все очарование момента. Осенний сад, буйство красок, одинокая скамья в тени и очаровательная, нежная женщина. Больше такого в его жизни не будет.

Глава восемнадцатая

Моник припарковала машину за квартал от табачного магазина на улице К. В предыдущем магазине «Собрания» не оказалось, и там ей порекомендовали этот. Она шла по ярко освещенной солнцем улице, следуя за собственной тенью.

Магазин торговал табачными изделиями и вином. Хотя Моник и не любила табачного дыма, но в этом магазине сладкий запах трубочного табака смешивался с запахами дорогих сигар и дерева, создавая восхитительный аромат.

За прилавком стоял человек лет тридцати с почти военной выправкой и острым проницательным взглядом. Моник ожидала увидеть согбенного лысеющего старика, в очках, с желтыми зубами, улыбающегося каждому покупателю. Но перед ней стоял скорей недавний выпускник университета, который, видимо, зарабатывал деньги, чтобы оплатить жилье. Наверное, и сигареты таскает потихоньку на продажу, подумала она, отметив, что он явно некурящий.

— Мне, пожалуйста, блок «Собрания», — сказала Моник.

— Блок? Эти сигареты блоками не продаются. Только пачками.

— Господи, ну тогда десять пачек, — с раздражением произнесла она. — У вас они есть? Русская марка.

— Конечно, есть.

Он полез под прилавок, открыл какой-то ящик и достал десять пачек сигарет. Нацарапал что-то на клочке бумаги, потом взял калькулятор.

— Пятьдесят четыре пятьдесят. У меня нет сдачи, — добавил он, когда она достала три двадцатидолларовые бумажки. — И в кассовом аппарате что-то сломалось. Не пойму, что. Можете расплатиться кредитной карточкой, если вас это устроит.

Она засунула купюры обратно в кошелек и вытащила из сумочки кредитную карточку. Продавец куда-то убежал и вернулся обратно с квитанцией, на которой была графа: «Ваш номер телефона». Моник нацарапала номер, расписалась, сердито бормоча себе под нос, что все вокруг сговорились мучить ее.

Продавец оторвал одну часть квитанции, причем так неловко, что вторая часть оказалась тоже надорванной. Извинился, протянул ей квитанцию вместе с сигаретами, которые уже успел уложить в целлофановый пакет.

Господи, хоть бы он еще не пожелал приятно провести время, раздраженно подумала Моник.

— Желаю хорошо провести время, — сказал продавец.

— Вам тоже, — пробормотала Моник и вылетела из магазина.

Они мчались на красный свет, непрестанно сигналя.

— Ты уверен, что ничего не перепутал? — спросил Дэггет.

— Да вроде бы нет, — ответил Левин. — Кредитная карточка на имя Марианн Литл. И еще он сказал, что, если надеть на нее темные очки и шарф, будет точь-в-точь та, что изображена на снимке, который ты всем передал. Купила десять пачек «Собрания». Ушла пешком. Он собирался сесть ей на хвост.

Они проехали еще два квартала. Левин внимательно следил за прохожими.

— Вот он! Притормози! — Левин выскочил из машины.

Дэггет наблюдал, сидя за рулем, как они о чем-то взволнованно переговариваются. «Продавец» заглядывал в записную книжку и указывал куда-то рукой.

Левин вскочил обратно в машину.

— Мы отстали от нее на две-три минуты. Красный «БМВ», вашингтонский номер, начинается на триста. Он ее потерял в потоке транспорта.