За семью печатями

— Есть хочешь? — спросила она. — Мы тут как раз обедаем, можем и тебя сосисками угостить.

Немного подумав — на обед у Богуси сегодня он не мог рассчитывать, она шла на работу к двум и возвращалась поздно, так что и ужин сомнителен, — Клепа согласился.

— С удовольствием! — весело произнёс он. — Впрочем, я так и думал, что вы дома и у вас найдётся что-нибудь перекусить.

Кристина с Эльжбетой всегда понимали друг дружку с полуслова, вот и теперь хватило взгляда и нескольких жестов, чтобы выработать тактику поведения. Кристина, правда, позволила себе тихонько заскрежетать зубами, но взяла себя в руки и с радушной улыбкой принялась обслуживать шурина в кухне.

Эльжбета наскоро проглотила вторую сосиску и поспешила в гостиную. Поскольку в кухню жулик пришёл с пустыми руками, сумка его должна была остаться там. Но где же она?

Отыскалась сумка на самой нижней полке, прикрытая чем-то непонятным. Не сразу в этом непонятном Эльжбета узнала свой школьный ранец. И была потрясена. Каким чудом проклятый ворюга сумел у них на глазах в мгновение ока так ловко скрыть свои трофеи и откуда он извлёк её школьный ранец, наверняка долгие годы пылившийся где-то на антресолях? Фантастика какая-то… Ведь они с Кристиной глаз с него не сводили, он не копался ни в чем, не наклонялся, не заталкивал ворованное под кресла или диван, не делал попытки незаметно спрятать сумку в коридоре по дороге в кухню. Ничего этого не было, а ведь просто гениально скрыл награбленное.

Оценив Клепину гениальность, Эльжбета извлекла из его сумки кассеты и деревце счастья и мстительно заполнила воровскую торбу другими предметами. Сунула в неё лопнувший цветочный горшок с засохшей альпийской фиалкой, горсть одноразовых использованных зажигалок и парочку старых кассет, на которых уже ничего нельзя было записать. Взвесив сумку на руке и подумав, добавила отвратительный железный подсвечник, от которого давно мечтала избавиться.

В кухню она вернулась в тот момент, когда Клепа развлекал Кристину жуткой историей о каком-то брачном аферисте. Причём с такими леденящими кровь подробностями, что не узнай Кристина об Агаткиных откровениях, непременно решила бы, что шурин свихнулся на матримониальной почве.

— Все о'кей, спокойно! — удержала Эльжбета мачеху, когда та рванулась было к шурину, увидев, как он безмятежно покидает их квартиру с невесть откуда появившейся своей сумкой в руках. — Пусть забирает. Насколько мне известно, у Хлюпихи тоже имеются мусорные баки.

* * *

Предложение ускорить свадьбу Тадик воспринял с восторгом. Жилищная проблема его не смущала, он был уверен, что в состоянии содержать семью, поэтому богатство тестя не задевало его амбиции. А с Эльжбетой он мог жить где угодно, начиная с шалаша и кончая дворцом. Причём шалаш немедленно принялся бы обустраивать и оснащать всяческими удобствами.

Хенрик присмотрел для них с Кристиной на окраине Урсинова почти готовую виллу, осталось только отделать, с прекрасным участком. Квартиру он оставлял дочери, и все было бы отлично, если бы не дикое упрямство Богуси.

Причина его оставалась тайной для всех. Скрытная натура этой матроны, патологическое нежелание ни с кем делиться своими тайнами сыграло роковую роль. Ну кто мог знать, что благодаря фатальному стечению обстоятельств именно в эти дни две соседки и одна сослуживица, словно сговорившись, затеяли разговор о падении нравов в наше время вообще и о бесстыдном поведении вдов в частности. Бога не боятся и, не успев похоронить мужа, уже гоняются за следующим, причём, потеряв всякий стыд, пускаются во все тяжкие. Одна она, пани Богуслава, являет собой достойный образец для подражания, безукоризненным поведением, трудолюбием и заботой о детях посрамляя упомянутых негодниц, что ни Господа, ни людей не стыдятся.

Вот только, должно быть, нелегко бедняжке приходится. Выдержит ли?

Поводом к таким разговорам послужил фильм «Унесённые ветром». Вся Польша сидела перед телевизорами и затаив дыхание следила за судьбой Скарлетт О'Хара, такой трогательной в своём чёрном траурном одеяни. — Вот так получилось, что именно телевидение разрушило хитроумные планы Клепы, и он в сердцах чуть было не подал на него в суд, чтобы потребовать возмещение морального ущерба, ибо его избранница в числе своих аргументов упомянула и «Унесённые ветром», оказавшие на неё столь пагубное влияние.

Итак, для пани Богуславы никакого значения не имела свадьба Тадика и Эльжбетки, она по-прежнему не соглашалась на проживание в её доме шурина, место в доме невесты оставалось занятым, и Тадику некуда было переезжать. Устранить же Клепу можно было лишь с применением физической силы, однако при мягкости характера Хенрика Карпинского такой вариант нечего и рассматривать. Но если даже предположить чудо, коварный шурин вполне был способен тайно вернуться и с присущей ему ловкостью угнездиться в привычной квартире.

У Кристины стали проявляться симптомы нервного расстройства.