За семью печатями

В кухне Кристина вытащила из сумки миску со своим фаршем, демонстрируя одновременно широкую гамму чувств: робость и покорность, стыд за своё неумение и вместе с тем надежду на будущий прогресс, уныние, вызванное собственной бездарностью в кулинарном отношении, и явное преклонение перед гениальной одарённостью пани Хлюповой.

— Хотелось сделать подешевле… — бормотала Кристина, — мне Эльжбета про вас говорила… и опять получилось не очень…

Взяв миску обеими руками, пани Богуся первым делом поднесла её к носу, затем, словно не веря своему органу обоняния, двумя пальчиками ухватила щепотку подозрительного продукта и попробовала, после чего уставилась на Кристину. И столько в её взгляде было изумления, недоверия, презрения и уничижительной жалости, что Кристина почувствовала себя какой-то жалкой букашкой, недостойной именоваться человеком. Ох, кажется, она все-таки перестаралась.

— У Крыси, никак, насморк? — ядовито поинтересовалась хозяйка.

— Да… вроде бы… того… немножко.

— А нос вообще у Крыси имеется? Ведь и ежу ясно: масло прогорклое, каша пригорела, а лучок небось ещё с прошлого года завалялся?

И такое презрение прозвучало в голосе Богуси, что Кристина стала заикаться уже безо всякого притворства.

— Н-не… знаю. В холодильнике нашла… на самом дне… А что?

— Да ничего. Не люблю я людей осуждать, да Крыся, как погляжу, вовсе не соображает. Ну какой лук столько выдержит? А маслом таким лишь телеги смазывать, воняет ведь за версту, просто дух вон, неужели Крыся не чует? И как же эту дрянь Крыся готовила? Небось на огне? Так я и знала.

— Что же мне делать?

— Перво-наперво нормальное масло купить, потом кашу сварить, как положено, потом из свежего сала шкварочки натопить, лучок поджарить и уж после со всем этим ко мне прийти. А вот это… сомневаюсь, что такое и свиньи станут жрать!

— Вот именно! Мне тоже показалось — не очень хорошо получилось.

— «Нехорошо»! — фыркнула Богуся, досказав остальное взглядом. Похоже, слов у неё не хватило.

Изо всех сил удерживаясь, чтобы тоже не фыркнуть — только от смеха, — Кристина так внутренне напряглась, что на глазах выступили слезы. Богусе эти слезы доставили истинное наслаждение — наконец-то заносчивая воображала смешана с грязью и растоптана. Теперь можно её и пожалеть.

— А хоть книжка какая-никакая по кулинарии у Крыси имеется?

— Имеется. Только старая.

— Не мешало бы новую купить. Одно удивляет меня: ведь в доме вашем бывать мне приходилось, так неужели все угощение было покупное?

— Ну да! — сгорая со стыда, призналась Кристина. — Правда, не всегда, временами соседка готовила. А если что дорогое… то я немного умею…

— Дорогое каждый дурак сумеет, — высокомерно перебила её Богуслава. — А Крыся к тому же взялась за такую сложную вещь, как каша! Это уж совсем надо рехнуться. Ведь правильно сварить кашу за день не научишься, тут опыт нужен. А вот этим, — презрительно ткнула Богуся в Кристинино изделие, — можно всю семью отравить. Что ж, учиться никогда не поздно. Начать с картошечки, потом и за котлеты взяться, я подскажу, а уж после котлет и более сложные вещи попробовать. Да хоть соус.

Начать с лукового, грибы сейчас дорогие, а луковый в самый раз. Только вот что меня интересует — с чего это Крыся решила готовить дешёвые блюда? При ваших-то деньгах… Странно это…

— Амбиция заела, — не моргнув глазом, призналась Кристина.

Что ж, такой аргумент Богуся была в состоянии принять, хотя смех её разбирал при одной мысли, что эта выскочка вздумала с ней сравняться. Ну да ладно, пусть несчастная кретинка поглядит, как нормальные женщины хозяйство ведут, ведь это же надо — такую пакость смастерить, сказать кому — не поверят. Понюхав ещё раз пародию на фарш, хоть от одного запаха нехорошо делалось, Богуся сурово вопросила:

— Картофельным котлеткам научить?

Картофельные котлетки у Кристины всегда получались отлично. Разумеется, она не призналась в этом, к тому же появилась надежда усовершенствоваться. И надежда оправдалась. По рецепту пани Богуславы котлетки следовало обваливать — «панировать», как профессионально выразилась Хлюпова, — в ржаной муке с отрубями. Очень интересно.

А тем временем обитатели дома были заняты самой разнообразной и весьма интенсивной деятельностью.

Карпинский со Стасем перерыли всю мастерскую Хлюпа и обнаружили множество петель, можно сказать неограниченный выбор. Кроме петель и дверных замков Хлюп припас там столько всевозможных слесарных изделий, что их хватило бы для строительства ещё одного дома. Стась горько пожалел о том, что не сообразил порыться в этом богатстве раньше, без свидетеля и, главное, без ведома матери, вон сколько тут совершенно бесценных вещей, которые очень ему пригодятся, — правда, использовать их он намерен не всегда по прямому назначению. Ну да ничего, ещё не все потеряно, а пан Хенрик, похоже, не из болтливых.

При всем многообразии запасов Хлюпа искомым портфелем в мастерской и не пахло.