За семью печатями

— Минутку! — слабым голосом попросила девушка. — Дай дух перевести… Папа!!!

В левом ухе так загудело, что оно перестало слышать, пришлось трубку приложить к правому. И все равно держать на расстоянии. Эльжбета кричала:

— Нашёлся! Слышишь? Твой портфель нашёлся!

Тадик его нашёл! В шкафу, как ты и предполагал!

Тадик, и что дальше? Где он сейчас? У тебя с собой? Приезжай немедленно и привози его!

— Все не так! — быстро вставил Тадеуш, стараясь перекричать Эльжбету. — Помолчи и слушай!

Все не так!

— Все?! — ужаснулась девушка. — Нет, я помру!

— Расслабься! И слушай. Портфель найден, и в нем то, что положено. Но приехать и привезти я не могу, наоборот, тебе надо срочно ехать туда. Сама придумай причину, сойдёт любая, лучше всего поезжай с отцом. Я раньше часа не выберусь, но можете делать вид, что ждёте меня, и твёрдо сидите в доме!

Портфель остался там, в моей комнате, ну, в отцовском кабинете, я запер его на ключ, но бережёного…

— Не понимаю…

— Потом объясню, а сейчас вам придётся проследить за всеми. Доходит? Чтобы никто из них не сунулся в кабинет! Особенно дети! Мегера по доброй воле не сунется, но кто знает… На работу ей к двум, а до тех пор постерегите! Я не могу сейчас!

Положив трубку, Эльжбета помертвевшими губами вымолвила:

— И Клепа… с утра туда помчался, Тадик ещё не знает. Вот этот деньги нюхом почует, мигом найдёт, мы и чихнуть не успеем. Пап, собирайся, немедленно едем! Сейчас Кристине позвоню!

Теперь запсиховали все трое. Хенрик Карпинский пришёл почти в такое же волнение, как в достопамятный день, когда сообщник вручил ему портфель с сокровищами. Кристина на работе ни о чем другом не могла думать и приняла к изданию произведение смертельно изумлённого дебютанта, уже несколько лет безуспешно пытающегося всучить его любому издательству.

Хенрик Карпинский с дочкой уже через полчаса были в доме Хлюпов. Пани Богуся встретила их весьма странно…

* * *

Вынужденный на какое-то время отложить знакомство с рыболовными богатствами отца, Стась не мог утерпеть, чтобы не поделиться с приятелем хотя бы своими большими надеждами, и сразу после завтрака умчался. Воспользовавшись отсутствием брата, Агатка беспрепятственно занялась своим любимым делом — ябедничанием.

— Мамуля, а у Тадика и в самом деле полотенце зеленого цвета, сама видела, он в ванной повесил.

А ещё в пылесосе оказалась куча перьев и галстук пана Хенрика. Сама видела.

Пани Богуся мыла посуду после завтрака, вполуха слушая доченьку. Информация о зеленом полотенце не слишком её заинтересовала, его дело, с таким же успехом мог вытираться хоть фиолетовым, хоть в серп и молот по красному полю. А вот галстук Карпинского…

— Ты уверена, он был в пылесосе? — переспросила она.

— В пылесосе, сама видела!

— Как же он мог туда попасть?

— А его засосало, когда они пылесосили, чтобы все перья подобрать. Знаешь, сколько перьев напылесосили? Целый пылесос битком был набит!

— Ты что, сама видела? — никак не могла поверить мать.

— Сама, конечно. Собственными глазами! Говорю тебе — вот та-а-акие перья, огромадные…

Пани Богуслава задумалась.

— Интересно, интересно…

Вдохновлённая успехом, девчонка продолжала:

— А Тадик очень поздно не спал, у него свет горел, в щель под дверью видно было. А Стась ночью в туалет ходил, никогда не ходит, а тут ходил!

— Точно, в туалет?

— Сама слышала. А потом сразу к себе вернулся, тоже слышала. Но сколько раз ходил — не знаю, я только один раз слышала, потом заснула.

Уже и одного раза матери было достаточно. С рождения её сынок отличался просто каменным сном и, завалившись с вечера, спокойно спал всю ночь.

Значит, на этот раз должно было произойти что-то из ряда вон…

— Вы что на ужин ели? — поинтересовалась мать.

— Да ничего особенного, — удивилась дочь. — Котлеты, что от обеда остались, ты же сама велела.

И шарлотку доели.

— А больше ничего? Знаю я вас, небось каких-нибудь ягод с куста нахватались.

Смешно! Стали бы они эту кислятину рвать, когда Эльжбетка принесла им самое лучшее мороженое «Манхэттен». Да матери не обязательно об этом знать. Во-первых, от «Манхэттена» ещё никто не умирал, а во-вторых, она чётко спросила: «Что ели на ужин?» А с мороженым они ещё до ужина управились. Однако лучше уйти от опасной темы. И дочка вернула маму к нужной:

— Мамуля, а эти перья в пылесосе были во-от такие большие… И мешочек был битком набит, просто утрамбован!

Пани Богуслава наконец задумалась над этим феноменом. С чего вдруг битком набит, если она сама видела — пуха и пера в каморке было всего ничего.

Откуда там взялись большие перья, ведь летало совсем немного пуха? Может, как раз галстук Карпинского забил пылесос? Ох, работнички… А все же надо проверить…

Бросив домашние дела, пани Богуслава, нахмурившись, поднялась к чулану с пером. Все такая же нахмуренная, внимательно оглядела подготовленный скелет будущей дверцы, сложенные горкой новые петли — не слишком ли их много? Вот ещё какие-то деревянные детали, наверняка для тех же целей в ход пойдут. Затем отогнула древесностружечную плиту, по-прежнему закрывающую каморку, и заглянула внутрь.