За семью печатями

Вроде бы все в порядке. Один бумажный пакет, самый продранный, переложен в старую наволочку, остальные стоят смирно по стенке, не продранные, видно же. Но ветхие, не мешало бы все переложить в наволочки, старых наволочек у нее набралось достаточно, все равно девать некуда. Вот только надо, чтобы кто-нибудь ей помог. А эти то ходят, ходят, тут же, когда нужно, как назло, никого нет.

— А Тадик все не спал и не спал, — ябедничала Агатка, — я как ни проснусь, погляжу — а у него свет горит. А еще вчера, когда они здесь дверцу делали, так пан Хенрик вдруг ни с того ни с сего бросился на Эльжбетку, и на Тадика тоже, и принялся их обнимать и целовать, словно год не видел.

Ни с того ни с сего!

* * *

Спускающаяся по лестнице хозяйка вдруг просто физически ощутила, что избыток информации давит на нее, к земле пригибает, теперь она не сможет спокойно жить. В ее доме явно происходит нечто такое, за чем она не проследила, что избежало ее контроля, и, пока не поздно, надо вмешаться. Ну, с Тадиком справиться не трудно, парня она в два счета приструнит. Нечего почем зря транжирить электроэнергию, за нее ведь деньги плачены. Карпинский имеет право обнимать Эльжбету, в конце концов, она его дочь, но вот так, ни с того ни с сего?.. И столько пера в пылесосе... Откуда они столько набрали? И вообще, что происходит? Почему они изо дня в день таскаются в ее дом? Сказали — по доброте душевной решили ей помочь, так какой же дурак в это поверит? Чтобы человек человеку так просто стал вдруг помогать, ничего не получая взамен? Подозрительно и ненормально. Наверняка она чего-то недоглядела, проморгала, теперь вот ломай голову. Да, кстати о голове, если она у Хенрика повредилась в автокатастрофе, тогда, может, сдуру и стал ей помогать, без всякой задней мысли. С идиота станется. Вообразил, что Северин умер по его вине, и теперь совесть замучила. И баб своих заставляет, они небось боятся прекословить ненормальному. А от посторонних пытаются скрыть, что Хенрик спятил...

Вот почему в это утро Карпинский с Эльжбетой не могли надивиться странному поведению Богуси.

Встретила она их с распростертыми объятиями, перед Карпинским вообще рассыпалась мелким бисером, чуть ли не приседала и кланялась, и в то же время испытующие, недоверчивые взгляды, которые ловили на себе гости, сбивали их с толку. Абсолютно проигнорировав робкое объяснение, что Тадик вот-вот явится, хозяйка поставила перед Карпинским угощение в виде неизменного черносмородинового сока, а Эльжбету попросила подняться с ней наверх.

Это восхождение запомнилось девушке на всю жизнь. Она не сомневалась, что Хлюпиха, как только Тадеуш ушел, обыскала кабинет и обнаружила заветный портфель. И теперь покажет ей, где раки зимуют, а их денежки безвозвратно пропали.

Вот почему, когда выяснилось, что ее позвали лишь помочь в перекладывании бумажных мешков с пером и пухом в наволочки, Эльжбета чуть не бросилась Богусе на шею, чем, несомненно, доказала бы, что спятил не только Карпинский. Впрочем, и одного энтузиазма, проявленного девушкой в таком рутинном деле, хватило, чтобы сделать хозяйку еще подозрительнее, а поведение ее — еще непонятнее.

Например, она завела очень странный разговор, проявив не свойственную ей дипломатичность. Не поставила вопрос ребром, не задала его в лоб, а тактично поинтересовалась:

— Эльжуня, а папочка и дома такой работящий?

Как-то до сих пор мне не приходилось слышать, чтобы так уж рвался за любое дело хвататься.

Не догадываясь, куда ветер дует, девушка простодушно ответила:

— О, мы с Кристиной и не сомневаемся, что трудолюбия ему не надолго хватит. Видите ли, сейчас он еще на больничном, дела никакого, от скуки просто помирает, но с первого выходит на работу, а там много дел накопилось, тогда уж наверняка палец о палец не ударит. Боюсь, не сможет Тадеушу помогать.

— Это у меня, а у себя дома разве нечего делать?

— Так ведь мы совсем недавно закончили ремонт! Да и вообще, он... О, глядите, вот этот тоже разорвался, взяться боязно, чуть нажмешь — и пух во все стороны разлетится.

— Так и нечего нажимать, — с прежней суровостью буркнула хозяйка, разглядывая поврежденный бумажный мешок и перестав удивляться наличию перьев в пылесосе. Хорошо, что Агатка обратила внимание, самое время заняться этим пером.

— А как же тогда его поднять?

— Пальчиками, пальчиками, — язвительно пояснила Богуся. — Аккуратненько приподнять... вот так, не сжимать, я расправлю наволочку... вот так, опускай, не спеши... ну и все!

Бесценный пакет был бережно помещен в надежную упаковку, пуха вылетело самая малость, и рачительная хозяйка вернулась к прерванному разговору:

— Так что он вообще?

До Эльжбеты не сразу дошел смысл вопроса.

Пришлось поднапрячься, вспомнить, на чем они остановились, о чем шла речь. И только теперь девушка ощутила какое-то беспокойство. Неспроста Богуся затеяла этот разговор, ох неспроста!

И она осторожно пояснила: