За семью замками. Снаружи

Неужели он правда настолько ей противен?

Глубоко в этим размышлениях его и застал Гаврила. Взгляд которого будто светился многозначительным: «это твой выбор, друг, я предлагал альтернативу…».

Костя об этом помнил. Костя не жалел.

Но, честно говоря, надеялся, что всё будет легче. Только, видимо, недооценил её. Переоценил себя.

Ведь ещё вчера думал, что терпения в нем предостаточно. Если дело касается Агаты — имеется.

Так вот…

Херня всё это. Оно кончается. И что дальше будет — он не знает.

* * *

Костя и сам не сказал бы, сколько «отсутствовал», но когда снова повернулся к Гавриле — тот с любопытством смотрел на него… Задумчиво так… Будто с жалостью даже…

Немного раздражая этим. А может не немного. А может не этим. Но не суть.

— Что там у нас?

Костя спросил, возвращаясь к столу, вновь не садясь, но упираясь руками в столешницу.

Гаврила кивнул, снова открыл папочку, пролистал, будто вспоминая…

— Чуть упало доверие. Изменчивый ты. Ненадежный… — произнес как бы с легким осуждением, Костя скривился только. Ненадежный…

Будто кому-то реально есть дело до того, что у него там за непонятки с личной жизнью. Будто кому-то должно быть до этого дело…

Теперь его в принципе натурально бесила вся эта ситуация с Полиной и несостоявшимся фиктивным браком.

Нехер было выпендриваться. Просто вообще не затеваться. Это не дало бы ему выгоды тех размеров, какие сейчас создало проблемы…

Но поздно. Теперь только разгребать.

— Поднимем.

Костя сказал уверенно, Гаврила хмыкнул, пожав плечами. Так всегда. Как «ронять» — то Костя справляется. Как «поднимем» — то ему жопу-то рвать… Но тоже не время жаловаться. Оба прекрасно знают, кто они и почему вместе. Терпят. Сосуществуют. Борются. Побеждают.

— Тебе надо будет плотно по каналам походить. Вечерние политшоу. Когда зовут — уже нельзя отказываться.

— Уже не буду.

Костя пообещал, Гаврила кивнул. Оба же знали, с чем связаны были прошлые отказы. И почему дальше вроде как их не будет… Хотя Гаврила сомневался. Никогда бы не подумал раньше, но сейчас все чаще замечал, что у Гордеева будто приоритеты меняются. Амбиции к херам, если девочка зовет…

Агата…

И ведь ничего особенного. Просто милая. Но, наверное, что-то в ней всё же есть. Косте видней.

— Хорошо. Я поручу возобновить связь. Если позовут — маякну. Ты же знаешь гостевых редакторов. Они обидчивые.

— Подмажем. Извинимся. Поулыбаемся. Надо ходить — будем ходить.

— Хорошо. Дальше… Главный устраивает прием в честь открытия Национального дома. Я пробил. Ты в списках. Будут приглашать. Надо быть. Засветишься на фотографиях. Поговоришь с людьми.

Костя кивнул. Гаврила прав. Надо. Всё надо. Возвращаться в форму. Возвращаться к делу. Вспоминать, что в его жизни есть кое-что ещё кроме мыслей о строптивой девочке.

— Со мной пойдешь? — Костя спросил, поднимая на Гаврилу взгляд. Немного сощурился, когда подчиненный улыбнулся, головой покачал…

— Я-то пойду… Но вопрос в другом. Агата идёт? Все хотят жену увидеть, Кость. Слишком таинственно. Мутно я бы даже сказал.

Гаврила внимательно следил за реакцией, Костя же не спешил с ответом. Снова смотрел в стену какое-то время. Сжимал челюсти — потому что скулы напряжены, бугрятся…

Прекрасно ведь понимал, что эта преграда на пути встанет. Агате это сто лет не присралось. А ему…

Ему это важно. И что нахрен делать?

— Позже обсудим. Буду думать.

И что ответить сейчас Костя не знал. Поэтому взял паузу. В нормальной семье вдвоем обсудили бы. А в его… Семье… Не до таких обсуждений.

— Думай. А ещё вот о чем подумай…

Гаврила захлопнул папку, дождался, когда Костя обратит на него внимание снова, убедился, что слушает…

— К ней домой явился мужик. Отчим.

Реагируя на слова Гаврилы, Костя позволил взлететь бровям. Удивлен. Что не удивительно.

— Не понял, значит?

Костя спросил, чувствуя, что кулаки сжимаются. Терпеть не мог, когда до тупых не доходит с первого раза. И ему ведь обещали, что второго раза уже не будет…

Вывезут в поле и телефон заберут. Под настроение может еще и помутузят немножечко. Он своей жизнью и мнимой заботой заслужил. Агата даже против не была бы…

Во всяком случае, раньше. Пока не начала оценивать все поступки Кости через призму возможной применимости к себе.

Костя прекрасно понимал, что она до последнего верила в то, что он реально говнюк для других, а с ней — пушистый ушастый зайка. Только вот… Слепая вера не сработала. Волк сбросил овечью шкурку.

— Не понял. Приехал. Долбился в дверь. Взломать пытался. Прикинь? Звонил ей, настрачивал. Типа волнуется… Долго ошивался вокруг подъезда. Спрашивать что-то пытался у соседей. Но никто о ней ни черта, естественно… В итоге позвонил кому-то, отчитался, что все норм. Агата на месте. Свалил.

— Кому отчитался?

— Мы пробиваем номер. Пока неясно.

— Он меня волнует…

Костя сказал, Гаврила кивнул. Его тоже волновал. Странные типчик. Как смотрящий. И малую свою скорее всего с этой же целью заслал. Только не сработало. И не помогло.

— А Агата что? — реагируя на Костин вопрос, Гаврила приподнял бровь, усмехаясь. Мол, а это точно ко мне вопрос? Только у Кости с настроением было не очень. Он ответил красноречивым взглядом.