За семью замками. Снаружи

Он тоже видел ситуацию так. Они влипли с Агатой. Как-то нашли друг друга… Реализовав страшный сон Вышинского. Вряд ли этот случай можно назвать счастливым. Точно не для старого говнаря.

— Я уверен, что он если не узнал сразу, то засомневался. А потом… — Гаврила продолжил. — Наверняка поручил следить кому-то из своих. Наверняка видел, и что я к ней катаюсь, и что ты. Наверняка знает, что сейчас она уже у тебя. Наверняка думает, что ты ему мстишь так, Кость…

— Наверняка.

Костя согласился, кивнув.

— Он разрыл про мою мать. Я — его грязный секрет. Ждет теперь, когда запущу… Названивает…

Костя бросил взгляд в сторону дивана, на котором снова жужжал телефон.

Сомнений в том, что звонит старый козел, не было.

— Это его грохнет, Костя. Ты должен понимать. Если мы это вскроем — лично его это уничтожит.

— Я это понимаю, Гаврила. Прекрасно понимаю. Но мы не будем это делать. Агате родить надо спокойно. А мы и так выиграем. Выиграем, а потом я добьюсь, чтобы он присел.

— А если он попытается…

— Он ничего не попытается. Он уверен, что я держу серп под яйцами. Одно резкое движение — он останется без них. Даже послушать можем…

Костя оттолкнулся от кресла, подошел к дивану, взял телефон, провел по экрану, принимая входящий.

К уху не подносил — включил динамик, повернул микрофоном к губам, смотрел на Гаврилу.

— Слушаю.

Произнес холодно.

— Добрый день, Костя. До тебя дозвониться сложнее, чем до главного.

Голос Вышинского звучал вроде как спокойно. Но проблема в том, что спокойные люди не наяривают до бесконечности.

— Чем могу помочь? — Костя проигнорировал и приветствие, и замечание. Спросил, прокручивая в голове варианты того, как хотел бы… Помочь. Раз и навсегда чтоб.

— Хочу встретиться с тобой.

— Зачем? Мы уже встретились и всё обсудили. Мне было обещано, что я вроде как пожалею, сказано, что я оказался недоговороспособным. Я жду, когда пожалею…

В ответ на Костину колкость Вышинский смолчал. Вероятно, на языке крутилось то, что озвучивать большому политику вроде как не по статусу.

— Куда ты лезешь, Костя? И зачем ты сюда лезешь? Не переоценивай свои силы.

Владислав произнес не очень терпеливо, Костя хмыкнул. Злая ирония состояла в том, что еще совсем недавно он посчитал бы, что у него в руках — флеш-рояль. А теперь он с радостью эти карты скинул бы. Задавая Агате вопросы утром, совершенно искренне надеялся, что она ответит не так. Что произведенный на свет говнюк Вышинского окажется тем, которого грохнули сразу. Потому что так было бы проще. Так дерьма было бы меньше.

— Не понимаю, о чем речь. Это ты мне звонишь, не я тебе. И лезешь тоже ты. Сомневаешься в своих силах — вали нахер на пенсию. Имеешь, чем поделиться со своими единомышленниками — делись. Я-то тут при чем?

— Брось свои планы, Костя. По хорошему тебя прошу. Глупостей не делай, мальчик… Пожалеешь…

Не считая нужным ни реагировать, ни отвечать, Костя скинул, пряча телефон в карман.

Вот и поговорили, кажется.

— Он ссыт…

Гаврила резюмировал, Костя плечами пожал, внезапно улыбаясь даже.

— Я бы на его месте тоже ссал. Пусть ссыт. Ему полезно. Пусть сука спать не может. Думает, когда я выложу. Пусть наяривает. Пусть ползает. Пусть крутится, как уж на сковородке. Мне приятно будет…

— А ты что делать будешь?

— Я… Пока ничего. Надо охрану усилить. Не хочу волноваться за Агату. И с отчимом её хочу потолковать.

Гаврила кивал, вроде как понимаю, соглашаясь, ставя зарубки в уме. Наверное, и сам бы хотел.

— Они её спецом загоняли. Им выгодно было, чтобы она с ума сошла просто. Диковатой стала, неадекватной считалась. Потому что неадекватной же не поверят. У неё не должно было быть человека, которому она могла бы довериться. Они ни одного нормального человека к ней не подпустили. А теперь их очередь немного с ума посходить. Я устрою…

Костины губы дрогнули, взгляд стал решительно-кровожадным. Будь Гаврила на месте человека, которому Гордеев хочет устроить «курорт», вполне возможно уже заказывал бы билет в неведомые дали. Потому что удовольствие это будет специфическое. Но желание Кости прекрасно понимал.

Вышинскому отомстить так, как хотелось бы, он сейчас не может. Бережет Агату. А вот отчиму… Почему нет-то?

* * *

Загород Костя вернулся раньше обычного. Когда уезжал утром — Агата уже вроде бы успокоилась. Сказала, что всё нормально. Днем, когда созванивались, тоже звучала вполне спокойно. Может чуточку вяло разве что. Но ощущение её особенной ранимости теперь не оставляло Костю.

Гордеев понимал, что Агата скорее всего жалеет, что поделилась с ним. Могла успеть накрутить себя, напридумать… А как-то не хотелось. Он ведь за каждое до последнего слово собирался ответить. Свою семью он уж точно защитит. Своё самое главное в обиду не даст.

Попав в дом, первым делом, как всегда, прошел наверх, приоткрыл дверь в спальню, скользя взглядом по сидевшей на кровати Агате…

Она держала в руках телефон и нахмурившись смотрела на экран. Читала походу. Изучала…