За семью замками. Снаружи

— Да. Деньги мы вернули. Но такими темпами нам брать будет неоткуда, а формально еще даже кампания не началась, Кость… Владельцы медиа в очередь не строятся, как ты понимаешь, чтобы ты к ним пришел. Рады видеть тех, с кого будет польза. А ты в отказ идешь… Мы по бабкам конкурентам проигрываем. Тупо нет у нас столько… И админресурса у нас тоже нет, я тебе напомню. А скоро с нами даже банки дела иметь не захотят…

— Будем под заставу брать.

Костя сказал легкомысленно, Гаврила глянул в ответ с сомнением, борясь с желанием померить Гордееву температуру. Потому что звучало… Ну мягко говоря тупо. Будто чувак ставит всё на зеро и искренне верит в то, что рулетка его любит.

— Ты в трусах останешься. А я без трусов. Набор рейтинга есть, Кость, но не такой, как ты себе придумал… Ты большинство не возьмешь. Нам нужны и деньги чужие, и поддержка чужая. Ты в какой-то идеализм ударился… Так не работает… Только в киношке тупой, которую смотришь и блевать хочется. Если ты планируешь взорвать — надо доставать то, что мы знаем, и взрывать… Нас уже каналы футболят, Кость. Ты — нежелательная рожа. С каждым региональным договариваемся, как с центральным рейтинговым на прайм-тайм.

Гаврила глянул через плечо на Агату. Знал, что Костя тоже смотрит на неё. Смотрит и в очередной раз принимает решение:

— Нет. Я буду рвать жопу. Разоримся — заработаем. Не в первый раз. Без трусов не останешься — свои одолжу…

— Спасибо, друг…

Гаврила перевел взгляд на Гордеева, они друг другу улыбнулись…

— Объясни мне, чего ты хочешь, Кость. В чем принципиальность…

Гаврила попросил уже не впервые. Потому что Костя несколько месяцев вел себя странно. Видно было, что много думал. Видно было, что сам менялся. Видно было, что к каким-то выводам приходил. Но с Гаврилой не особо делился. Только где-то раздавал указания, где-то просил.

В итоге…

Они отказались от финансовой поддержки такого же крупного бизнеса, с которым успели договориться, чьи деньги потом планировали отработать. Типа Павловского, но далеко не единственного.

Они отказались от разглашения истории Вышинского.

Они отказались от мыслей «перепрыгнуть проходной барьер и потом разобраться, с кем выгодней всего договориться».

У Кости изменились амбиции. И цели тоже изменились.

— Позже.

Ожидал ли Гаврила тут же получить внятный ответ? Разве что в глубине души. Но, к сожалению…

Принял односложный посыл нахер. Опустил голову, выдыхая…

Честно говоря, Гаврила считал, что Гордеев ведет себя… Ну как долбоеб, если коротко. Но баб-Лампа учила не торопиться с выводами, поэтому…

— На меня вышел один мужик, Кость…

— Какой мужик? — не выяснив ничего толком по главному вопросу, Гаврила перешел к потенциально важному… А может просто пустышке.

— Позвонил мне. Сказал, что номерок получил через знакомых. Он заграницей живет…

— Рад за него…

— Терпение, Костя Викторович… Терпение…

Гаврила выставил руку, как бы прося притормозить резкого-дерзкого, он же только фыркнул…

— Короче… Следак, Костя. Бывший. Он напрямую не сказал, но представился. Я пробил… Он в то время работал в городе Агаты. Дело официально вёл другой. Но я думаю… Он может что-то знать…

— Откуда он обо мне узнать мог?

— Не знаю… Может тоже фотки увидел… А может он в принципе следит. Сидит в своем Забугорье, бамбук курит и следит. Может денег попросит в обмен на инфу…

— Которая и так у меня есть…

— Есть. Но не вся.

— Не вся…

Костя протянул задумчиво, снова глядя на Агату.

Главный вопрос, который мучил и его, и Гаврилу… А ещё удивительно, что абсолютно не мучил Агату… Это почему она до сих пор жива.

Даже думать об этом было откровенно страшно, а вслух произнести Костя так и вовсе не смог, но очевидно ведь: по логике вещей её давно должны были устранить.

Организовать несчастный случай и выдохнуть спокойно.

Доводить девочку до дурки — это путь через жопу на луну. Вышинский — не дебил, чтобы идти по этой дорожке за имением других. А значит, других у него просто не было.

И это значит, что скорее всего у Агаты всё это время были покровители. О которых она не знает. И которые почему-то до сих пор не вышли на связь с Костей. И вряд ли это какой-то там следак. Но кто — непонятно.

Костя не выпячивал и не собирался выпячивать свою семью на всеобщее обозрение больше. Сейчас просто невыносимо жалел, что потащил Агату тогда на прием. Хоть и понимал, что без этого они скорее всего ещё долго жили бы в неведении.

Специально обученные люди мониторили, какая информация появляется в сети и прессе. К сожалению, минимально, но просачивалась. Кто-то смелый полез выяснять о загадочной Агате. Нарыл кое-что про происхождение и школу. Кто-то настойчиво пытался заснять их. Вместе или её саму. Косте докладывали, что на территорию поселка несколько раз пытались запустить дрон. Благо, сработали глушилки. Когда они приезжали к Стерве Павловне на приемы, Агата вечно надевала очки и жалась к Косте изо всех сил, но вспышки они всё равно ловили.

Своей закрытостью они разжигали интерес. Абсолютно им не нужный.

— Он сказал, чего хочет? — Костя спросил, Гаврила кивнул, но не поспешил расшифровывать тут же… Задумался будто…