За Северным Ветром (СИ)

Вечером, когда зажгли костры, волхвы Горянки обратились к Богам. Капище располагалось за деревней, под открытым небом. Перед парным капием Ярилы и Яры, оплетенным зеленым вьюном, зажгли Небесный Огонь. Волхвы в белых свитах тихо пели песнь весне, а простые жители деревни, расположившись чуть поодаль, слушали их.

- Впервые вижу, чтобы миряне присутствовали среди внемлющих волхвов, - тихо прошептала Василиса Веславу. Они вместе с другими людьми, которые пришли чествовать весну, сидели на деревянных скамьях, окружающих капище.

- Это традиции Золотого Века, - шепотом ответил Веслав. – Читал в книгах, что совместное внимание Богам было распространено до начала Эры Перуна. Но не думал, что древние порядки сохранились где-нибудь и в наше время.

Василиса обернулась на царевича.

- Ты много читал, - она наклонилась ближе к Веславу, чтобы их речи не мешали другим. – Этому я немного завидую, - Веслав удивленно посмотрел на нее. – Знаешь ты много, - пояснила Василиса, видя удивление в глазах друга. – У меня не было книг. Только те бересты, которые собирал отец. По ним я читать училась.

- И что же ты читала?

Василиса улыбнулась:

- Записки деревенского старосты о количестве зерна в амбарах, запасенного на зиму. Отчеты купцов Волыньки, - охотница тихо рассмеялась, Веслав, невольно, тоже. На них обернулись люди, которые пытались сосредоточиться на баритонном пении волхвов. Пристыдившись, Василиса замокла. Веслав кивнул в сторону деревни, предлагая уйти с собора, чтобы не мешать. Охотница согласно кивнула, и они покинули капище.

Ночь была светлая: на безоблачном небе сияли две луны, и свет ночных сестер отражался от серебристого снега. Близкие огни Горянки горели теплом, и тихое пение волхвов разливалось по миру.

- Я никогда не была так далеко от дома, - задумчиво проговорила Василиса, идя рядом с царевичем. Снег под ногами по-зимнему хрустел, а мороз щекотал лицо.

- Я тоже, - ответил ей Веслав и взял охотницу за руку. Василиса улыбнулась и крепче сжала его ладонь.

- Как бы не была печальна причина нашего странствия, - сказала Василиса, – само путешествие мне нравится.

- Я никогда не хотел быть царем, - признался Веслав. – Я всегда хотел странствовать. Мечтал мир смотреть, а не на троне сидеть, - усмехнулся он. – Ты не поверишь, но я не любил учиться. Читать мне было скучно.

Василиса звонко рассмеялась.

- Ты знаешь, то, что читала я, было намного скучнее твоих книг, - сказала она. – Правда, была у отца одна береста со сказкой. Вот ее я очень любила.

- О чем была та сказка?

- О зачарованной княжне, которая мертвым сном спала. А вместе с ней спали все поданные ее княжества. И только сварогин из соседнего княжества мог разбудить спящую красавицу. Сила его Духа была такова, что темные слова перед ним таяли.

- А тот сварогин разбудил княжну?

Василиса пожала плечами:

- Не знаю, - задумчиво проговорила она. – История обрывалась на том, как сварогин в заколдованное княжество приехал, - Василиса посмотрела на Веслава. – Ты же много сказок знаешь. Расскажи мне.

Веслав улыбнулся и стал рассказывать. Долго гуляли они, взявшись за руки, под светом Дивии и Луны. Веслав рассказывал былины, которые учил в Ведагоре, а Василиса заворожённо его слушала.

Через день продолжили они свой путь. Водяной, которого во время пребывания в деревне старались выпускать так, чтобы деревенские его не заметили, наконец-то вздохнул свободно. Прозрачный человечек, устроившись рядом с каюром, громко пел свою песню миру. Веслав подыгрывал ему на жалейке, и снег перед белыми оленями расступался.

Поля перемежались полосами рощиц, но через два дня пути вновь начался лес. Водяной снова пропел песню, и тропа послушно побежала меж деревьев. Весенний снег был более податлив, да и дерева начинали просыпаться и с большей охотою расступались перед путниками.

Лес готовился к пробуждению, слышались первые птичьи трели. Мороз, хоть и кусался, но уже не так серчал. Огонь-Сварожич грел путников теплее, да и перелесных выдувов по дороге встречалось больше. Несколько раз нагоняла путников и вьюга, но ворожба духа воды отгоняла налетевшее ненастье.

На одной из остановок слышались нежные, похожие на свирели, песни вил. Но лесные девы не вышли к людям: боялись они незваных гостей. Мухома хотел отправиться в лес, посмотреть и на это чудо, но Василиса не пустила Зайца. Вилы, хоть и добрые духи, но поступки и мысли их неведомы человеку. Заиграют еще, в чащу уведут и оставят в лесу.

К концу третьей седмицы первого месяца весны, брежена, странники увидели хутор Южный. Тайга сменилась разреженной степью, а на горизонте проступали величественные пики заснеженных гор. Ветер сделался теплее, и солнце стало чаще выглядывать из-за облаков. Три дома, стоявшие на пологом холме, были такие же древние, как и это место на краю мира. Только видневшиеся позади них капии, да теплый свет окон говорил о том, что здесь, все же, живут.

- Вот чудеса, - пробасил Яромир. – Думал, приедем мы в заброшенное селение. Как так жить-то можно?

- Тоже диву даюсь, - согласилась с ним Яра.