За шумом

Сэм оцепенел, очнувшись посреди зала в кромешной темноте. Было же половина шестого вечера, когда он начал, как он мог отключиться так надолго?! И почему его никто не хватился – Сьюзан с девочками ужинали без него? Он попытался собраться с мыслями и прежде, чем начать двигаться куда-то вслепую – попробовать вспомнить, в какой части зала он находится. В руке он все так же сжимал шланг от пылесоса, тот передавал на руку знакомую легкую вибрацию работающего аппарата. Вот только работал он почем-то совершенно бесшумно. А вот тьма вокруг Сэма взорвалась фейерверком накладывающихся друг на друга звуков – где-то за дверью глухо и заунывно зазвонил телефон, трели то становились громче, то затихали, иногда растягивая ноты, а затем сжимая. Откуда-то из другой части комнаты раздавалось то ли хлюпанье, то ли чавканье, перемежаемое странным и неприятным хрустом. Сверху под чьими-то тяжелыми шаркающими шагами скрипели половицы. Сначала почувствовал затылком, а затем и услышал, как сзади начала ходить ходуном дверная ручка, готовая в любой момент сдаться и развалиться на части, а затем и сама дверь затрещала под чудовищными ударами. Слева что-то медленно ползло в сторону Сэма, оставляя за собой влажный след.

Он ничего не видел, не мог пошевелиться – тело отказывалось слушать его команды, мышцы скрутило судорогой, кости пронзил холод, он хотел бы закрыть уши руками, но не мог перестать вслушиваться в окружающий его ужас. Жуткий крик смертельной агонии человека донёсся до ушей Сэма, захлебывающийся от боли голос молил о пощаде, откуда-то с другого направления могильный шепот обещал ему страшные муки. Что-то звало Сэма то голосом покойной матери, то перебивающими друг друга голосами дочерей. Интенсивность звуков, их разнообразие и громкость – нарастали. Ужасные монстры где-то в кромешной тьме подбирались все ближе, кто-то безумно хохотал в глубине черной бездны, и в миг, когда он почувствовал чьи-то холодные пальцы на своей шее – Сэм понял, что один из кричащих голосов принадлежит ему самому.

Сьюзан нашла мужа лежащим ничком на ковре, когда пришла звать его к ужину. Он не двигался, но до побелевших костяшек сжимал шланг работающего пылесоса мертвой хваткой. Из ушных раковин шли две бордовые кривые полосы свернувшейся крови. Пытаясь перекричать страшный гул она нагнулась и принялась трясти мужа – ей казалось, что среди шума она слышит его голос. Но тело было уже холодным.