За синим горизонтом событий

Потом мы съели почти всю еду, стоявшую на столе, и долго валялись, играя и подначивая друг друга, пока снова не занялись любовью. Затем мы подремали, протерли друг друга влажной губкой, и Эсси сказала, уткнувшись носом мне в шею:

— Весьма впечатляюще для старого козла, Робин. Таким результатом мог бы похвастать и семнадцатилетний.

Я потянулся, зевнул и потерся спиной о ее живот и груди.

— Ты очень быстро пришла в себя, — заметил я. Эсси не ответила, только потерлась щекой о мою шею.

В этот момент мой внутренний радар уловил что-то невидимое и неощутимое, как будто она чего-то не договаривала. Я полежал немного, отделился от нее и сел.

— Дорогая Эсси, — спросил я, — признавайся, о чем ты мне не рассказала?

Она лежала в моих объятиях, прижимаясь лицом к ребрам.

— О чем? — невинно спросила она.

— Давай, Эсси. — А когда она не ответила, я пригрозил: — Мне что, поднять Вильму из постели, чтобы она сама мне рассказала?

Эсси зевнула и села. Зевок у нее вышел вопиюще фальшивым — в ее глазах не было и следа сонливости.

— Вильма очень консервативна, — ответила она, пожимая плечами. — Есть средства, которые ускоряют заживление, кортикостероиды и прочее. Она не хотела давать их мне. С их приемом связан некоторый риск, и действие может проявиться через много лет. Но тогда Полная медицина, я в этом уверена, со всем справится. Поэтому я настояла. Она очень рассердилась.

— Последствия? Ты имеешь в виду лейкемию?

— Может быть. Но не обязательно. И, конечно, очень не скоро.

Я, обнаженный, сел на край кровати, чтобы лучше ее видеть.

— Эсси, зачем?

Она просунула пальцы под свои длинные волосы и отвела их с лица, чтобы ответить на мой взгляд.

— Потому что я торопилась, — ответила она. — Потому что, в конце концов, тебе сейчас нужна здоровая жена. Потому что очень неудобно писать через катетер, не говоря уже о том, что это унизительно и неэстетично. Потому что мне нужно было принимать решение, и я его приняла. — Она отбросила простыню и легла на спину. — Посмотри на меня, Робин, — пригласила она. — У меня не осталось даже шрамов! А внутри, под кожей, все функционирует как часы. Я способна нормально есть, переваривать пищу, извергать отходы, могу любить, могу зачать ребенка, если мы захотим. И не на следующий год, а прямо сейчас.

Я замерз, встал, дал Эсси ее одежду и надел свою. На столе еще оставалось немного кофе. Горячего.

— Мне тоже, — сказала Эсси, когда я наливал.

— Может, тебе лучше отдохнуть?

— Когда устану, я обязательно отдохну, — практично ответила она, — ты об этом узнаешь, потому что я отвернусь и усну. Мы давно с тобой не были вместе, Робин. Я наслаждаюсь. — Она взяла чашку и, глотая кофе, посмотрела на меня через ее край. — А ты нет.

— Неправда! — Я говорил искренне. Но честность заставила меня добавить: — Иногда я сам себя удивляю, Эсси. Почему, когда ты доказываешь мне свою любовь, я испытываю чувство вины?

— Хочешь рассказать мне об этом, дорогой Робин? — спросила она и поставила чашку.

— Только что рассказал, — ответил я. И добавил: — Вероятно, мне следует вызвать старину Зигфрида и поговорить с ним.

— Он всегда на месте, — ответила она.

— Гм. С ним стоит только начать, бог знает когда закончишь. Ну, сейчас это не та программа, с которой я хотел бы поговорить. Так много всего происходит в мире, Эсси! И все это проносится мимо меня. Я чувствую себя оставшимся за бортом.

— Да, — ответила она, — я знаю, что ты испытываешь. Хочешь что-нибудь предпринять, чтобы не ощущать себя оставшимся?

— Гм... может быть, — ответил я. — Относительно Питера Хертера, например. Мне пришла в голову мысль, которую я хотел бы обсудить с Альбертом Эйнштейном.

— Очень хорошо, — кивнула она. — Можешь прямо сейчас этим и заняться. — Она села на край постели. — Подай мне мои туфли, пожалуйста. Давай немедленно с ним поговорим.

— Теперь? Но уже поздно. Ты не должна...

— Робин, — мягко сказала Эсси, — я разговаривала с Зигфридом. Это хорошая программа, хоть и не я ее написала. Она говорит, что ты хороший человек, Робин, хорошо адаптируешься, ты великодушен, и все это я могу подтвердить и добавить, что ты прекрасный любовник и с тобой очень интересно. Пошли в кабинет. — Она взяла меня за руку, и мы отправились в большую комнату, выходящую на Таппаново море, где сели у моего компьютера на удобное сиденье. — Однако, — продолжала она, — Зигфрид говорит, что у тебя большой талант к изобретательству причин, чтобы кое-что не делать. Я помогу тебе. «Дайте город Полимат». — Теперь она говорила не со мной, а с компьютером, который тут же осветился яркими огнями. — Мне нужны одновременно программы Альберта и Зигфрида, — приказала она. — Все файлы обеих программ во взаимодействии. Ну, Робин! Обсудим поднятый тобой вопрос. Я ведь тоже заинтересованное лицо.