За синими горами (СИ)

— Яся, — я опускаюсь возле нее на колени, обнимаю ее за плечи, притягиваю к себе, — Ясенька… — и даже сейчас не чувствую ее вампиром. Всего того буйства силы, что обрушивается на тебя всякий раз, когда ты прикасаешься к кому-либо из Великих, всех этих мириадов энергетических искорок, что пронзают твою кожу и словно наполняют тебя частичками их сил, дрожью, восторгом, ощущением прикосновения к чуду… Ничего больше не было. Я обнимаю опустевшую оболочку, в которой — где-то глубоко внутри — тихо-тихо еще бьется сердце.

Яся не сопротивляется, безвольно откидываясь спиной мне на грудь и никак не реагируя на мои прикосновения.

— Я тебя не брошу, Яся, мы выберемся, — шепчу, сжимая ее хрупкие плечи. — Мы выберемся, за тобой прилетит Лоу, увезет в безопасное место, тебя вылечат…

— Нет, — вдруг отзывается она на мои уговоры. Тихо. Безучастно. И обреченно. Но хоть отзывается. Значит, хотя бы слышит.

— Что нет, маленькая? — переспрашиваю я. Не задумываясь, как-то оно само. Наверное, слишком долго врала им всем про девочку-подростка. В итоге поверила сама. И все, что было прежде, — ее брак с Анхеном, его предательство, да даже все триста лет ее вампирской жизни — все отошло куда-то за горы. Я помнила об этом, но — не воспринимала. Как реальность уже не воспринимала. У меня на руках была раненая девочка, больше похожая на сломанную куклу. А я была старше, сильнее…

— Лоу не прилетит.

— Ну что ты, хорошая моя, так не бывает. Он обязательно прилетит, надо только дождаться. Он тебя любит, он весь мир ради тебя в бездну готов отправить, он обязательно…

— Его нет, Лара. Его больше нет.

— Что значит «нет», Яся, о чем ты?

Она, не оборачиваясь, протягивает мне руку. А я сначала сжимаю ее ледяную ладонь в попытке передать ей хоть капельку тепла, участия, и лишь потом осознаю, что она протянула мне руку с перстнем. А перстень…

— Они что, разбили камень? — свет фонаря помогает не очень, Леха светит издалека, в вольер предусмотрительно не заходит. Но пальцами я ощущаю трещины, выбоины, даже пустоту на месте выпавшего фрагмента.

— Нет, никто не трогал, он сам… он сам, — и вновь застывает, заледеневает в своем отчаянье.

— Что значит «сам»? — не понимаю. — Ты, видимо, просто не заметила, разбила о стенку, когда тебя… когда они…

— Искалечили? Нет, камень был цел. Он еще долго был цел, до самого вечера. И я чувствовала, все чувствовала… До последнего мига… Он умер, Лара. Мой брат мертв.

Без эмоций, без надрыва, без крика, без шепота. Ровно, безжизненно Мертво…

Это я еще могу — ужасаться, не верить, рыдать, отказываться: нет! Это невозможно, ведь это же Лоу! Он не может, он же коэр, у него же предназначение! Он всю землю должен спасти — вампиров от солнца, людей от вампиров!.. Но это его сестра сидит сейчас на бетонном полу сломанной куклой, узница, бессильная, бесправная, искалеченная. Это в ее лицо я так и не отваживаюсь взглянуть.

— Что… произошло? — язык шевелится с трудом. — Ты знаешь?

Кивает.

— Ты мне расскажешь?

Рассказывает. Все так же безжизненно, без эмоций.

— Он пытался пройти за нами. Но не смог преодолеть границу. Там… Там не было пути. Я не знаю… просто восстановили энергию или взорвали проход, но он не прошел… Он не сдался, он искал варианты… Но тут… меня убили…

— Но…

— Ты ведь чувствуешь, меня больше нет. Ты можешь видеть тело, ты слышишь… А он — нет. Он перестал меня ощущать в тот миг, когда они сожгли… Энергия ушла… вытекла… Это как смерть. Он чувствовал мою боль — и смерть: абсолютную пустоту, какой не бывает даже в забвении. И камень его кольца — в крошку… А мой был еще цел, я чувствовала его боль, его ужас, его отчаянье… но не имела сил послать ему даже намек… Не знаю, что дальше… злость, гнев, застилающий разум, безумие, желание отомстить… убить или умереть, а лучше бы оба сразу… Не знаю, убил ли. Знаю, что умер.

Отомстить… Как знакомо… У него отняли его, и он отправился мстить… Вот только соперник на этот раз — не помешанный на человечьей крови профессор.

— Кто?.. Кого он пытался убить?

— Владыку. Анхена. Стражей Границы… Я не знаю. Того, кто виноват, что я попала в плен. Того, кто виноват, что он не смог до меня добраться. Того, кто сможет убить его… Мне было больно. Очень. Для него я умерла в страшных муках. Он не смог с этим жить. Он хотел… для меня… Все, что он хотел — для меня. А не смог…

Дальше — лишь тишина. И тьма, которую не может рассеять даже луч Лехиного фонарика, которым он освещает нас, ни на миг не выпуская из луча света. Боится, что Яся накинется на меня? Или что мы вместе — на него?

А было бы неплохо, наверное. Он здесь один и никто не знает… Вот только Яся… Я не уверена, что она сможет хотя бы встать. Или захочет. Ведь она потеряла все… Или не все?

— А ребенок, Ясенька? — шепчу ей тихо-тихо. И не важно, что все равно говорим по-эльвийски. А вдруг охотник знает?

— Держу… Последнее, что осталось…Замкнула на него контур, может быть… Лоу сказал, что у ребенка шанс есть… Я просто не думала, что так страшно…