За службу и храбрость. Священники – кавалеры ордена Святого Георгия. Неизвестные страницы

Две пули, ударившие в Св. крест, воображение еще худо-бедно позволяет нарисовать, учитывая интенсивность штурма. Но «рана левой ноги с повреждением кости» со службой молебна буквально на следующий день… Тем более, что в последующей деловой переписке, как мы увидим чуть позже, о ранах не упоминается даже там, где это было бы более чем уместно. Так что, скорее всего, здесь не обошлось без художественного вымысла.

Возможно, подобные художества делаются с самыми благородными намерениями, с целью укрепления патриотических чувств. Но едва ли подвиг нуждается в дополнительном украшении, скорее уж ложь в малом приведет к потере доверия по отношению к той правде, которую таким образом приукрашивают[4].

Другие подробности в статье безымянного автора достаточно правдивы. И самая главная правда состояла в том, что героизм был, причем героизм массовый. То обстоятельство, что отец Трофим мог и не получить ранения с повреждением кости, не умаляет его подвига. Никто из штурмующих не питал иллюзий – шансов погибнуть было гораздо больше, чем уцелеть.

Публицист верно указал и сумму денежного вознаграждения священника. Как можно понять, насколько щедрой была награда? В то время военный священник в среднем получал жалования около 100 рублей в год, так что сумма 500 руб. и пожизненная ежегодная пенсия в 300 руб., конечно же, не была чисто символической. Это было достойное признание заслуг.

При Екатерине Великой Георгиевские награды находили своих адресатов в точном соответствии со статутом. Это задало тон на последующую сотню лет и обеспечило ордену прочную славу в народе. Однако порой в Императорской России жизнь вовлекала Георгиевских кавалеров в удивительные перипетии. Хотя о подвиге Куцинского писали много, дальнейшая судьба его не была известна. К счастью, архивные документы помогли проследить последующую жизнь этого пастыря, сохранив для потомков весьма интересное продолжение.

Казалось, перед отцом Трофимом разворачивались отличные перспективы. Но, награжденный Екатериной II, он был лишен креста Императором Павлом I. При восшествии на трон Государя Александра I судьба вновь проявила милость к герою турецкой войны, и по повелению нового Императора крест отцу Трофиму был возвращен. Суть этой почти детективной истории разъясняет «Список, учиненный в Комиссии для пересмотра прежних дел уголовных сосланным людям в разные места».

Комиссия была создана при Императоре Александре I. Она разбирала апелляции лиц, пострадавших в предыдущее царствование. Среди бумаг, произведенных Комиссией, имеется доклад, предназначенный для ознакомления Александра I с делом опального священнослужителя.

Полагаем, имеет смысл привести этот колоритный документ целиком. Интересующие нас события излагаются в нем в хронологическом порядке: «В Марте месяце 1797 года бывший подольский военный губернатор извещал генерал-прокурора, что из Могилева на 2 Ноября получил он письмо от находящегося там протоиерея Трофима Куцинского, который в бытности его в одном доме слышал произносимые важные слова такого содержания, как только донести он должен пред самим лицом Императорского Величества и просил ради сего донесения отправить его ко Двору, почему с сим военного губернатора отношением он тогда и был прислан [в Санкт-Петербург].

В допросе важном от него, Куцинского, в бывшей Тайной Экспедиции, показал он, что в Генваре месяце того 1797 года, был он, Куцинский, у преосвященного Иоанникия [Никифоровича Полонского] Епископа Брацлавского и Подольского, где находился архимандрит Каменецк-Подольский Созонт и протопоп Кирилл Малявна; между посторонними разговорами, тогда Епископ спросил его, Куцинского, читал ли ты нынешния газеты, на что отвечал, что читал; Епископ спрашивал его, что ты в них видел, – видел изъявленную Монаршию ко многим милость; а Епископ сказал: какая милость…