За спичками

Ихалайнен не отвечал. Ему показалось, что сюда уже дошла весть об их пребывании в полицейской камере. Но тягостней всего для него была, конечно, женитьба Ватанена.

Долго молчал Антти, но потом он стал оправдываться.

Он начал с вопроса:

— Видимо, из Йоки не вернулся еще Юсси Ватанен? Он к вам не заходил?

Никто на это не ответил. И это молчание, как большим камнем, придавило Антти. Однако он снова сказал:

— В Йоки он исчез… И я его, гадину, нигде не мог найти, хотя и разыскивал его с полицией несколько дней.

Хозяйка, обратившись к дочери, сказала:

— Анна-Кайса, поставь на огонь воду для коров. Казалось, никто не слушал Антти, хотя последнее сообщение, пожалуй, несколько смягчило хозяев.

Антти становилось все тяжелей. И он снова сделал попытку обелить себя. Он сказал:

— Наверно, у Ватанена были свои дела, если он скрылся от меня… Только вчера утром я услышал о нем…

Хозяева с любопытством стали прислушиваться к словам Антти, однако никаких вопросов ему не задавали. Хювяринен спросил жену:

— Кажется, придется завтра на мельницу ехать?

— Да нет, муки хватит на праздники. Антти вспотел. С усилием он произнес:

— Говорят… Кархутар… поймала Ватанена в свои сети… вдова… покойного Макконена.

— Значит, хватит муки на праздники?

— Хватит.

Опустив свои глаза, Антти через минуту добавил:

— Об этом мне рассказали в домишке Вариса, когда я обратно ехал. Попал Ватанен в западню вдовы Макконена…

Хювяринен отдал распоряжение хозяйкам, приказав:

— Бабы, надо сегодня обстричь черную овцу. Да не забудьте овцам подстилку положить.

Антти стал обдумывать, как бы ему утешить хозяев по случаю потери Юсси Ватанена. И придумав, как это сделать, он сказал:

— Вообще говоря, этот Ватанен жестокий человек, он плохо относился к своей покойной жене.

Хозяева и на это ничего не ответили. Хозяйка раздраженным тоном крикнула:

— А почему котелок не вымыли с вечера?.. Все только жрут, и никто ни о чем не заботится.

Антти снова сказал:

— Лютый характер у этого Ватанена! Нет, не порадуется его жена…

Хозяйка сходила в переднюю и, вернувшись оттуда, сказала:

— Туда ему и дорога… в сети Кархутар… Этакий мужичище… Говорят, он в Йоки пил и дрался… Даже в его телеге нашли флягу из-под вина.

— Видали! — с изумлением воскликнул Антти. — Оа даже пил и дрался! Неудивительно, что вдова Макконена поймала его.

Покурив и подумав, Антти выступил в защиту Юсси. Он сказал:

— Но, может, дрался и не он. Может, дрался Партанен, а по ошибке сунули в камеру Ватанена… Ведь в темноте можно и не разобраться, кто виноват.

Эти слова ни на кого не произвели никакого впечатления. Старик Хювяринен как бы про себя сказал, повторяя слова жены:

— Туда ему и дорога… забулдыге… К этой Кархутар!

— Туда и дорога, — буркнул Антти и после долгого молчания добавил:

— На что такой муж Анне-Кайсе?

В этот момент все ребятишки оживились.

— Цыгане, цыгане идут! — закричали ребята и кинулись во двор посмотреть на цыган.

Антти, вытирая пот со лба, продолжал сидеть. Наконец он встал и, уже уходя, вспомнил о поручении жены. И тогда негромко произнес:

— Собственно говоря, у меня к вам есть некоторое дело. Меня Анна-Лийса послала к вам попросить спичек. Некогда съездить в село за спичками.

Антти долго ждал ответа. Наконец хозяйка сказала:

— Спички на полочке у печки. Возьми сам.

Антти взял коробок спичек, положил его в карман к подошел к двери, чтоб уйти.

Но тут в комнату ввалился портной Тахво Кенонен, одетый в суконный костюм Ихалайнена. Вслед за Тахво в комнату вошла Анна-Лийса. А потом стали появляться и другие прибывшие.

Портной не заметил посторонившегося Антти Ихалайнена. Он скинул со своих рук рукавицы Антти, швырнул их на скамейку и звонким голосом приветствовал хозяев. Он сказал, обращаясь к старику Хювяринену:

— Вот, говорил я тебе, что Анна-Лийса надолго не останется вдовой! Погоню ее к пастору, и она мяукнуть не успеет, как будет уже Кенонихой! А ну-ка, хозяюшка, станови кофейник на огонь… Анна-Лийса, помоги хозяйке!

Теперь вся орава ввалилась в комнату. Вошли все перевозчики и даже две девчонки, погонявшие коров. Но тут за толпой перевозчиков увидели вдруг Антти Ихалайнена, сосавшего свою трубку. Все были потрясены. В первый момент никто не мог произнести ни одного слова. Наконец остолбеневший портной, выругавшись, воскликнул:

— Боже мой! Ведь Ихалайнен здесь!

Нависло молчание. Антти вращал глазами. Приближалась гроза, настоящая липерская гроза.

Перевозчики разместились где попало. Все молча посасывали свои трубки. Наступило угрожающее затишье.

Антти Ихалайнен посмотрел в окно. Он увидел весь обоз. Антти взглянул на Тахво Кенонена, который был в его костюме. И тут он понял все. Он сел на скамейку, оперся локтями о колени и мрачно продолжал курить.

Тахво Кенонен прервал это тягостное молчанке. С тупым недоумением он сказал Ихалайкену: — Сам утонул в море, а жить продолжаешь, черт бы тебя драл…

Антти ничего не ответил. И тут портной почувствовал, как затряслись его колени.

Тяжко вздохнув, портной простонал после долгого молчания:

— Ух ты, черт возьми…

Анна-Лийса, умиравшая от страха и стыда, наконец произнесла:

— Ты ли это, Ихалайнен?