За стеклом

Рита Кольтяпина За стеклом

— Кажется, мы — единственное, что осталось друг у друга.

— Черт, и как мы до такого докатились?

До главы 1

«Если я изменю название города, спрячу за аббревиатурой собственное имя и не дам ни единого намёка на внешность, ничего не изменится. Вы не зададитесь вопросом, не станете судорожно листать страницы, движимые внезапно проснувшимся азартом. Ничего не изменится, потому что ничего не имеет значение. Из этой истории мог бы получиться неплохой детектив. Жаль, я совсем не умею держать интригу.»

Вкус горечи я ощущаю задолго до того, как делаю первый глоток. Со вздохом заглядываю в кружку. На поверхности, помимо желтоватой пенки, которая выглядит скорее жалко, чем аппетитно, плавает осевшая с плафонов пыль и ошметки, природу которых я так и не смогла определить. Нет, у этого напитка изначально не было шансов. Его не спасла ни добрая половина сахарницы, ни кусочек шоколадного пирога, приторного и похожего на камень.

Мои ноги отбивают неровный лихорадочный ритм. Привычка, принесенная из прошлой жизни. Вроде как движение, хоть и такое незначительное, разгружает голову. А я не помню, когда в последний раз в моем сознании утихал разъяренный рой беспокойных мыслей.

Руки пробивает дрожь, и несколько тёмных капель падают на клетчатую клеенку. Торопливым движением стираю грязь и вытираю вспотевшие ладони. Изо всех сил сдерживаю порыв вскочить и начать мерить шагами комнату. Мне просто необходимо успокоиться. В моем деле нужна холодная голова, а я чувствую себя так, словно подцепила острую форму гриппа.

Что там нужно сделать, чтобы отвлечься? Отставляю кружку, она жалобно звякает о блюдце. На ручке у неё трещина, и я надеюсь, она появилась там не только что. “Нужно сконцентрироваться на том, что видишь. Думай о самых простых вещах, описывай все, что находится вокруг тебя” — проносится в голове до боли знакомый, но такой далёкий голос. Что ж, посмотрим.

Я в душной, дешёвой забегаловке. Погода разыгралась и теперь я словно заперта на поверхности солнца. Оно пробивается сквозь грязные, замыленные окна и надо признать, немного украшает унылое пространство. Пару раз я вижу в свете собственную кожу, и она уже не кажется мне настолько болезненной.

Мебель здесь выглядит так, словно никогда не была новой. Покосившиеся столы, прикрытые выцветшими скатертями, потрескавшиеся стулья. Я уже пробовала облокотиться о спинку. И успела оттащить пару поломанных штук на задний двор. К остальному мусору, которому уже не суждено быть убранным. Глядя на меня, официантка лишь пожимает плечами. Будто это совершенно обычное дело. Такое действительно происходило бы здесь каждый день, заглядывай сюда кто-то, кроме мух. Готова поспорить, я первый посетитель за многие месяцы, и кофе в моей кружке остался от предыдущего гостя.

Несмотря на все это, не могу не признать: никогда прежде я столь остро не ощущала всю прелесть богом забытых придорожных закусочных. Где еще можно добиться абсолютной тишины и уединения? Она с лихвой компенсирует даже напрочь высохший хлеб и заплесневелый сыр. А после двадцати пяти часов в дороге и пары часов относительно спокойного сна, возможность перевести дух и собраться с мыслями была сродни глотку свежего воздуха — жизненной необходимостью.

Метод, неплохо работающий в рамках групповой терапии и четырех стен, на практике производит скорее обратное действие. Чем больше деталей я подмечаю, тем больше закусочная напоминает мне тщательно спланированную ловушку. Клеенчатые скатерти, замысловатые узоры на выцветших обоях, картины и черно-белые фотографии — всё это некогда часть моей прошлой жизни, а теперь её до боли реалистичная инсталляция. И чем внимательнее я вглядываюсь, тем сильнее сужаются стены и потолок. Мне не хватает кислорода. Судорожно пытаюсь вспомнить действенные методы борьбы с клаустрофобией, который никогда раньше не страдала.