За стеклом (сборник)

— Мой Николай, муж, был во всех отношениях прекрасным человеком. Но как выпьет! Выноси святых! Такая похоть из него прет, не остановишь! Какая баба — ему не важно, кривая, косая, одноногая — лишь бы чужая. А я вроде сестры ему становлюсь. Трезвый — ни-ни! Проспится, волосы на себе рвет, козлом себя обзывает. После того, как я расскажу про его выкрутасы. Сам-то ничегошеньки не помнит. И: «Нюрочка, любимая, дороже тебя никого нет! Только ты мой свет в оконце!» Сколько слез я, глупая, пролила! Как терзалась!

— Ваш муж умер? — тихо спросила Лена.

— Наполовину. Парализовало его, два года лежит. Говорить не может, только мычит. В пеленки его кутаю, потому что под себя ходит.

— Как же это случилось?

— Инсульт. Врачи говорят, давление было высокое, а мы не знали. Да кто его мерил, это давление, мужикам? Пашет и пашет как вол. Голова у него иногда болела. Таблетку анальгина дашь, и забыли. А сыночек в армии у нас сейчас. На подводной лодке матросом служит. Я как представлю: в железной банке, под толщей ледяной воды… Что с лодками у нас подводными случается, сама знаешь… А если война?

Анна Ильинична горько вздохнула, с трудом оторвала взгляд от стены, перевела на Лену:

— Поэтому вот что я тебе скажу, девонька! Время твое счастливое, и дурью не майся. Ну, почудит-почудит мужик да и одумается. На работе неприятности — тьфу! Нервы серьезно мотать оснований нет. Дети, конечно, присмотра требуют, но на то они и дети.

Лена ругала себя за привычку переносить события чужой жизни на собственную. По телевизору показали женщину, которая миллион выиграла. «А что бы я на миллион купила?» — мечтала Лена. Сосед Валера жену побил, она среди зимы в темных очках ходит, синяки закрывает. «А если бы Володя на меня руку поднял?» Ужас! Наверное, умерла бы.

И то, что рассказала Анна Ильинична, Лена приняла близко к сердцу, испугалась за Володю. Каждые десять минут бегала звонить мужу на работу. Но его не могли позвать к телефону: то на совещании, то на другой территории, то в котельной…

Володя, когда ему сказали, что пять раз звонила жена, а сейчас трубка лежит, потому что Лена сказала: не кладите, я подожду, — помчался в кабинет пулей. Что-то случилось!

Во-первых, дети — вечная тревога! Петька особенно, мина замедленного действия. Во-вторых, родители — пожилые, не ровен час…

В-третьих, они связались с подсудным делом, криминалом.

Но Лена запыхавшегося и взволнованного Володю, когда он схватил трубку и ответил, спросила:

— У тебя голова не болит?

— Нет! Почему она должна болеть? Что произошло?

— Володя! — паническим голосом умоляла Лена. — Я тебя очень-очень прошу: сходи в медпункт, померяй давление.

Полчаса назад Володя обсуждал давление пара в котельной, поэтому переспросил:

— При чем здесь медпункт?

— Давление — это крайне важно! Если запустить, может быть инсульт!

— У кого? Ничего не понимаю! Ленка! Ты откуда звонишь?

— Из архива. Володя, я вот еще думаю: вдруг Петеньку в армию заберут? И на подводной лодке он будет служить?

— Петьке двенадцать лет, — напомнил Володя.

— И все-таки мне страшно! — всхлипнула она.

— Говори толком! Дети, родители, а может, на тебя наехали? Что случилось? Конкретно?

— Конкретно ничего, то есть ничего явного. Но сколько на свете опасностей! Скажи мне, только честно, войны не будет?

— Какой войны? С кем? Ленка! Все живы и здоровы?

— Пока — да! Но, Володя…

— Стоп! Отвечай на мои вопросы!

— Хорошо! — обрадовалась Лена.

Суть-принцип ее жизни последние почти двадцать лет заключался в том, что она гребла веслами, а руль держал Володя. Она принимала мелкие решения, он — судьбоносные.

Лена была за щитом, который не только оберегал в целом семью, но промокашкой впитывал ее страхи и гипотетические беды.

— Где дети? — строго спросил Володя.

— В школе, — отчеканила Лена. — У Пети контрольная по математике, Настя задержится, у нее дополнительные по английскому.

— Мои папа или мама… звонили? Кто-то при смерти?

— Нет! Боже упаси!

— Тебя… тебя шантажируют, угрожают?

— Ой, да кто же? Мы тут с Анной Ильиничной одни.

— Ленка! Я ничего не понимаю!

— Володя, померяй давление!

— Какое, к лешему, давление?

— Артериальное. Ты не подозреваешь, но может случиться…

— Ленка! — перебил Володя. — Вы там выпиваете?

— Нет, конечно! Что за глупости!

— Тогда!.. — взревел Володя. — Тогда какого рожна ты звонишь и панику наводишь? Белены объелась?

Он оскорбил в ней святое — заботу о его жизни, Лена обиженно шмыгнула носом и сказала, стараясь придать голосу нейтральную безучастность (получилось как у девочки, которая в детской игре изображает «плохую папину начальницу»):

— Звоню тебе, чтобы сообщить, что мы нашли еще десять изобретений, присвоенных Канарейкиным. Если ты не передумал участвовать в этом деле, то можешь получить документы.

Лена опускала трубку на рычаги и слышала Володин голос. Кажется, он говорил «Погоди!».

— Погоди! Ленка! — кричал Володя. — Объясни, кто тебя встревожил? Почему?