За стенами Терры

Третье отверстие вело в коридор, в конце которого виднелась закрытая дверь. За ней мог начинаться путь к его друзьям, и Кикахе не оставалось ничего другого, как только проверить открывшийся проход. Он прыгнул через врата, прошел по коридору и осторожно толкнул дверь рукой. На этот раз обошлось без взрывов. Каменный пол большой комнаты украшала цветная мозаика, посреди располагался наполненный до краев бассейн, а вдоль стен стояла мебель прекрасных и грациозных конструкций. Свет изливался отовсюду и, как всегда, не имел видимых источников.

В кресле сидела Анана и читала книгу. Розовые прожилки на твердом белом переплете создавали впечатление, что она держала в руках мраморный том. Анана выглядела сытой и ухоженной. Чтение так увлекло ее, что она не заметила, как открылась дверь.

Кикаху так и подмывало броситься к ней и сжать ее в объятиях. Но он слишком долго жил в мирах, где в капканы подкладывали соблазнительную приманку. И поэтому, сдержав порыв, Кикаха с минуту осматривал комнату и фигуру Ананы. Он чувствовал опасность, и, возможно, где-то здесь его поджидала замаскированная ловушка. А в десяти шагах сидела женщина, ради которой он был готов на все.

Кикаха тихо окликнул Анану. Она вздрогнула и повернула голову. Книга выпала из ее рук. Анана вскочила с кресла и побежала к нему, протягивая руки. Слезы блеснули в ее глазах и потекли по щекам. Из груди вырвался стон облегчения и радости.

Желание броситься к ней навстречу стало почти неодолимым. На глаза навернулись слезы. К горлу подступили рыдания. И все же Кикаха не мог избавиться от своей подозрительности. Чутье подсказывало ему, что входить в эту комнату смертельно опасно. Ловушки Орка многому научили Кикаху. И только везение спасало его пока от прессов и огня всех этих смертельных устройств.

— Кикаха, милый! — вскричала Анана.

Она выбежала к нему в коридор и упала в его объятия. Мельком взглянув на закрывавшуюся дверь, он прижал Анану к себе и склонил голову для поцелуя.

Губы и нос словно обожгло. Кикаху как будто облили горящим бензином. Кожа на ладони почернела, словно он коснулся серной кислоты, а не обнаженной спины Ананы. Кикаха закричал, отпрыгнул в сторону и покатился по полу, не зная, куда деваться от страшной боли. Почти теряя сознание от полученных ожогов, он нащупал распухшей рукой приклад упавшего лучемета.

Анана медленно приближалась к нему. Ее лицо оплывало, как нагретый воск. Глаза съезжали вниз. Рот превратился в рваную дыру. Губы лопнули, покрылись трещинами и комками потекли на подбородок. Она слепо шарила руками в воздухе, пытаясь найти и схватить его, но пальцы сочились кислотой и теряли форму. Они стали удлиняться, а затем один из мизинцев вытянулся, как ириска, изогнулся и прилип к ее колену. Стройные ноги вскипали буграми, и оттуда, разрывая кожу, извергался какой-то газ. Ступни прилипали к полу, оставляя на каменных плитах горящие клочья, от которых поднимались струйки зеленоватого дыма.

Ужас и отвращение помогли Кикахе преодолеть боль. Он без колебаний поднял лучемет и переключил его на полную мощность. Луч рассек существо надвое, а затем еще пополам. Каждый кусок продолжал корчиться и извиваться на полу. Кровь хлестала струями из туловища и ног, превращаясь в воздухе в коричневую жидкость, которая проедала панели стен. Комнату заполнил запах тухлых яиц и горящих собачьих экскрементов.

Кикаха уменьшил мощность луча, превратив оружие в своеобразный огнемет. Он наводил раструб на рассеченные части, и те горели в зеленоватом дыму. О человеке здесь напоминал только запах паленых волос. От остального несло калом и серой. Когда огонь догорел, от существа осталось лишь несколько хрящеватых нитей. Костей у псевдо-Ананы просто не оказалось.

Кикахе не хотелось входить в комнату с бассейном, но боль в лице и руках становилась просто невыносимой. Он надеялся, что властитель переоценил объятия монстра, посчитав их смертельными. И вряд ли после такого шедевра Уртона или Орк стали бы размениваться на ловушки в дверном косяке. Кикаха вспомнил, какой прохладной на вид была вода в той комнате, и ему еще больше захотелось добраться до нее. Конечно, он мог бы протрубить в рог и вернуться в дом Орка, но для этого потребовалось бы воспроизвести мелодию из семи звуков. Кикаха вздрогнул, представив, как его распухшие губы касаются мундштука. Кроме того, в дом Орка могли вернуться враги, а в таком состоянии он не одолел бы и ребенка.

Подбежав к бассейну, Кикаха опустил в воду руку и лицо. Прохлада помогла, но боль все равно была. сильной. Обтерев лицо здоровой рукой, он вздохнул и попытался встать. Его качнуло в сторону, и Кикаха почувствовал приступ тошноты. В голове мутилось, как после доброй пьянки. Весь мир казался далеким и ненастоящим. Шок оттолкнул его на пару шагов от реальности.