За стеной

— Эту записку может отвезти один из моих людей, сэр, — сказал сержант Ходжмэн. — Отель на целых двадцать миль дальше, чем станция.

— Спасибо, — сказал Ник. — Но я хочу, чтобы премьер-министр поговорил с Малтаном о некоторых делах, касающихся Старого Королевства. Это ведь не составит проблемы, а? Малтан, я только напишу записку, передайте ее Гаррану, секретарю моего дяди.

Ник вынул записную книжку и золотую самописку и прислонился к стене. За ним наблюдали все: пятеро полицейских — с интересом, маскирующимся под гостеприимство, Лакридж — с откровенной злостью, Малтан — с печалью обреченного.

Ник тихонько насвистывал сквозь зубы, будто бы не замечая сфокусировавшейся на нем агрессии. Он торопливо написал, вздохнул и притворился, что перечитывает написанное, затем вырвал страницу, смял ее и начал писать снова.

— Очень трудно сосредоточиться в вашей подземной камере, — сказал Ник Лакриджу. — Не понимаю, как тут можно работать? Подозреваю, что здесь водятся тараканы… а, может быть, и крысы… Вот это, что это такое?

И он указал карандашом в угол. Обернулись только Малтан и Лакридж. Полицейские, не моргнув глазом, продолжали таращиться на Ника. Ник тоже уставился на них, но почувствовал, как в животе начинает расти легкий страх. Они ведь не рискнут сделать что-нибудь с племянником ЭДВАРДА СЭЙРА? И все же… эти люди явно планировали что-то недоброе, по крайней мере, по отношению к Малтану. Ник не должен этого допустить.

— Ах, это только тень, но бьюсь об заклад, что у вас тут крысы. Под землей, — сказал Ник, вырывая вторую страницу. Он сложил листок, надписал «Мистеру Томасу Гаррану» и протянул записку Малтану, одновременно шагнув вперед, чтобы скрыть от всех следующее действие. Сделав шаг, он натолкнулся на Лакриджа.

— О, извините! — воскликнул Ник и в суматохе столкновения вложил в ладонь Малтана первый листок.

— Я… ах… все еще не оправился от событий в Форвин-Милл, — пробормотал Ник, когда Лакридж, проглотив ругательство, отпрыгнул назад.

Полицейский шагнул вперед, чтобы подхватить падающего Ника. Они были начеку, но так и не разгадали его маневр.

— Нетвердо держусь на ногах, — продолжал Ник. — К несчастью, безо всякой выпивки. А теперь я должен подняться и переодеться к обеду. Кто отвезет Малтана в «Голден Шииф»?

— Я отвезу, сэр. Констебль Риптон.

— Вот и хорошо, констебль. Я позвоню в отель, слуги моего дяди будут вас ожидать и закажут вам обед.

— Спасибо, сэр, — сухо сказал Риптон.

Ник напряженно следил за полицейскими, поэтому заметил, как молодой констебль дважды моргнул, глядя на сержанта Ходжмэна. Этот знак — просьба о помощи. Подмаргивая Ходжмэну, неопытный офицер спрашивал, как поступить в данной ситуации.

— Так отправляйтесь, констебль, — сказал Ходжмэн, звучание его слов было столь же двусмысленным, как и выражение лица.

— Пойдемте наверх, — сказал Ник с наигранным оживлением. — Я за вами, сержант. Малтан, идемте, я провожу вас до машины. У меня есть к вам парочка вопросов по поводу Старого Королевства, думаю, вы мне на них ответите.

— Что угодно, что угодно, — промямлил Малтан и подошел к Нику так близко, что чуть не обнял его. — Давайте выберемся из-под земли. С этим…

— Да, я согласен, — перебил его Ник. Он указал рукой на дверь и встретился взглядом с сержантом Ходжмэном. Все полицейские придвинулись к ним. Всего на несколько шагов.

Лакридж прокашлял что-то, похожее на «Дорранс», стремительно подошел к двери, ведущей в туннели, открыл ее лишь настолько, чтобы протиснуться в проем, и выскользнул наружу. Ник хотел было окликнуть его, но тотчас отказался от этой мысли. Не нужно показывать свою слабость.

Но с исчезновением Лакриджа стало еще опаснее. Ник понимал, что Малтана в Департаменте Тринадцати никто в расчет не берет.

Сержант Ходжмэн переставил ногу в тяжелом ботинке, и его лицо оказалось лишь в дюйме от лица Ника. Положение стало угрожающим, этого сержант и добивался. Ник, пройдя школу кадетов, хорошо понимал, как важно психологически сломить противника.

Ходжмэн ничего не говорил. Он уставился на Ника злобным взглядом и, видимо, соображал, вправе ли он арестовать Малтана, и что можно сделать с Николасом Сэйром, не вызвав неприятностей.

— Мой дядя — премьер-министр, — очень мягко прошептал Ник. — Мой отец — член Совета. Маршал Харнгорн — дядя моей матери. Мой кузен — третейский судья.

— Будь по-вашему, сэр, — громко сказал Ходжмэн и отступил. Звук его каблуков будто пробил напряжение, нависшее в комнате. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Это было предупреждение о последствиях. Ник жалел Малтана, но в этот момент о спасении чужого человека думать не хотелось. Желание было одно — вырваться отсюда наверх, к солнцу, туда, где между ним и тварью в клетке окажется как можно больше земли, бетона и запертых дверей.