За Стеной

Семьсот сорок восьмой пытался высказывать своё недовольство по поводу местной пищи и опасности отравления, но как только его старший молча принялся за еду, тоже затих и последовал его примеру.

– Радуйся, что смотритель подобрал нас, и будь благодарен. Если бы на место стычки раньше него добрался кто-то из других поселений, ты уже не смог бы возмущаться и ныть, а к твоему трупу сквозь разбитые стёкла уже пробрались бы крысы. К утру нас можно было бы опознать только по нашивкам с номерами.

Попробовав местную стряпню, семьсот сорок восьмой и сам подумал, что не так уж и плохо переночевать в этом посёлке. Вкус настоящей курицы он пробовал всего один раз, когда поступил на службу в армию. На праздник основания Цитадели солдат накормили ужином из натуральных, а не синтетических продуктов. Но цитадельский картофель ни в какое сравнение с местным не шёл: еле пахнущая едой водянистая масса против ароматных, рассыпчатых клубней.

– А кто такой этот Роберт и почему наши так благосклонны к нему? – еда и тепло разморили молодого цитадельца, и в нём проснулось любопытство.

– В первую очередь, Роб – человек, – мужчины не заметили, как открылась дверь, и в помещение с самодельным термосом в руках вошла Мика. – Возможно вам сложно представить, что не все делят людей по сортам, а вместо этого судят их по поступкам, но наш смотритель именно из таких. Из-за того, что он больше не мог видеть, как сортируют детей, Роб покинул Цитадель.

– Я вообще-то не тебя спрашивал, – огрызнулся семьсот сорок восьмой и посмотрел на старшего.

Сто сорок четвёртый же не обращал на него внимания. Он всматривался в лицо Мики, будто пытаясь что-то вспомнить.

– У вас тоже дурные ассоциации с людьми, у которых глаза разного цвета, или голова болит?

– Да нет, всё в порядке, просто… – офицер посмотрел на своего подчинённого. – Семьсот сорок восьмой мне рассказывал историю про девчонку с гетерохромией. Ничего особенного.

– А почему вы друг друга только по номерам называете вместо имён?

– Не положено! – одновременно ответили цитадельцы.

– У многих изгнанных за стену есть причины ненавидеть тех, кто остался внутри, – продолжил сто сорок четвёртый. – Жажда мести распространяется и на всех родственников. Даже внутри подразделений мы не называем настоящих имён и не всегда знаем, с кем бок о бок служим. Не знаем сами – не сможем случайно выдать кого-либо.

– Это как-то… Как-то не по-человечески. У меня нет фамилии, но моё имя остаётся моим, – Мика налила из термоса травяной чай, подвинула цитадельцам и уселась за стол напротив. – Хоть я и осталась без родителей, но не жалею, что выросла здесь, а не в Цитадели. Жить там ещё страшнее, чем снаружи.

– Без родителей, без семьи – ты никто в этом мире, – взгляд младшего цитадельца стал злым и одновременно печальным. – Каждый может вытереть о тебя ноги, а сироте остается лишь проглотить обиду. Даже в добровольное изгнание нельзя уйти, потому что кто-то должен выполнять и грязную работу.

– Тем не менее, для человека без семьи ты немалого добился. Попасть в одно из лучших военных подразделений без связей нелегко, – офицер обращался к младшему цитадельцу, но продолжал украдкой рассматривать Мику.

– Моя семья не та, которая отказалась от меня и выбросила за стену. Моя семья – это дядюшка Роб, тётушка Лия, Артур и остальные поселковые ребята. И Роро, конечно же.

– Дядюшка Роб? – рот Эммануила приоткрылся от удивления собственной догадке. – Так он…

Резко распахнулась дверь на улицу, и в помещение вместе с холодным ветром и снежным вихрем вбежала тётушка Лия, которую только что упоминала Мика. Женщина лет пятидесяти тяжело дышала после бега.

– Мика… Где Роб?

– На дальнем конце улицы. У младшей дочери Доры температура высокая. А что…

– Волкособы… Птичник…

Женщина всё ещё не восстановила дыхание и не могла связно говорить, но более подробное объяснение и не требовалось: на посёлок напала стая гибридов, которых в окрестностях развелось довольно много. В застенье ссылали не только людей. Здесь оказались и домашние питомцы, от которых избавились, чтобы сэкономить на содержании. Животные тоже всеми способами старались выжить. Не удивительно, что собаки вернулись к своим историческим корням и прибились к волчьим стаям.

Бежать за Робом времени не было. Промедление грозило потерей всего поголовья кур и уток, а это означало, что до весны посёлок останется без белковой пищи. Значит придётся отгонять волкособов самостоятельно. Но Мика и тётушка Лия не справятся с огромными животными вдвоём. Ситуацию осложняла разгулявшаяся к ночи метель. Девушка умела обращаться с оружием, но при сумасшедшем ветре, способном сбить с ног, от этого умения не много толку.

Единственными, кто могли помочь справиться с дикими животными, были цитадельцы. Но можно ли доверить им оружие? Сто сорок четвёртый выглядит спокойным и рассудительным, но в его состоянии он скорее сам станет добычей, а младший слишком уж ненавидит застенцев.