За стеной тумана

– Клюквенный морс дети у нас тоже пьют. Раз это он, то я, конечно, выпью с вами с радостью за праздник! Юрий вновь поднял свою кружку с праздничным поздравлением и начал пить огромными глотками, опустошая кружку.

Но что же это был за морс? Прекрасный, восхитительный напиток на болотной ягоде выдержанной в диком меду! В нем явно не присутствовал алкоголь в каком-либо виде, но он пьянил своим вкусом, ароматом… Оторваться от кружки не хватало сил.

– Егорий, Егорий! Поостынь немного! Ты сейчас займешь морсом всё место, а тебе после долгой дороги требуется хорошенько покушать.

Юра через силу остановился и принялся хлебать ушицу. Вкус знакомый вполне привычный, ещё с детства. С огромным куском свежего серого хлеба он с удовольствием выхлебал содержимое своей миски.

– Вот, гость дорогой, отведай оленины тушёной, пододвинула к нему от осетра большую тарелку Аксиньюшка.

– Что ты, что ты! Я столько не съем. Мне в миску мою отложи немного и достаточно мне будет.

– Что же ты так плохо ешь? Али угощение наше тебе не по нраву?

– Да что ты такое говоришь, Аксиньюшка!? Я такой вкуснятины отродясь не пробовал! Да и в пути я уже два месяца. Так, вообще, перебиваюсь то кашей своего приготовления, то супом из концентратов (тебе такое неведомо), а то и просто кофе с куском хлеба. А здесь, у вас праздник желудка, торжество угощения! Не переживай за меня, я поем, если не наелся ещё. Но мне надо немного передохнуть.

– Понятно, передохни,– хихикнула лукаво внучка волхва, и, смеясь, убежала куда-то за стенку, где уже собрались другие девушки. Они там, о чем-то посмеиваясь, переговаривались, а потом подозвали к себе несколько таких же молодых парней. Те согласно кивнули, взяли в руки музыкальные инструменты и заиграли совершенно не знакомую Юрию, но волшебно звучащую мелодию.

Под эту мелодию вначале вышли две девушки и стали кружиться, выписывая очень сложные фигуры, затем к ним присоединились ещё две, ещё… музыка не кончалась. Душа Юрия приходила в неописуемый и совершенно не объяснимый восторг от музыки, от этого неведомого ему танца, от такой родной и восхитительной красоты юных дев, что он улетел куда-то с этим танцем и никак не мог понять: он танцует с девушками, или смотрит на их танец, он их видит, осязает, или это ему грезится во сне?

Сколько времени прошло в таком блаженном дурмане он не смог бы ни сообразить, ни просто запомнить и сказать?

– Что-то не пойму! Вроде пил только морс, а оказался вроде пьяного?

– Нет, Егорий, ты не пьяный, ты совершенно трезвый и здоровый, – невесть откуда врезался в сознание Юрия голос старца. Не переживай, сейчас у тебя всё пройдет. Это всё девки – шалуньи подстроили. Это их такой специальный танец, чтобы голову парням можно было закружить. Свои-то в курсе были, шибко на них не смотрели, а то туда же, куда и ты улетели бы! Ты же, на них смотрел, не отрываясь, вот тебя в их круговерть и затянуло. Ну, я им, ужо, покажу, как баловать! Дед говорил вроде сердито, но было прекрасно понятно, что с огромной любовью к этим молодым красавицам.

Весь этот разговор происходил уже на улице. Егор даже не заметил, что они с волхвом куда-то идут. А шли они вновь по дороге, укатанной полозьями и без малейшего следа техники. На обочинах по-прежнему не было следов человеческих ног.

– А куда мы идем?

– Домой, Юра, домой! Пора уже тебе, а то до ночи не поспеешь.

– А сколько сейчас времени? Ведь день, как был, так и продолжается в самом разгаре стоять.

– Так нужно было сделать, Егорий, для тебя, конечно. Чтобы как можно больше тебе показать и рассказать, ну, ещё, потому, что сегодня у нас праздник. А праздничный день не грешно продлить, он снова ухмыльнулся, глядя Юрию в глаза. Помнишь такую фразу?

– Помню. Только там было сказано про праздничную ночь.

– Правильно! Но это у нас день, а у тебя, ведь, ночь! Вот смотри! И он показал вдаль, где уже шла асфальтированная дорога, и заканчивался

дневной свет. Там, всё по-прежнему, стоял туман, густой-густой туман.

– Георгий! Ты сейчас сядешь в свой автомобиль, будто сонный, а в себя придешь отдохнувшим и свободно, благополучно, как и планировал, доберешься до своего дома. О том, что с тобой здесь произошло, лучше никому       не рассказывать. Ну, мало ли, как воспримут, а тебе ещё семью кормить, ты понимаешь, что видения на дороге для шофера сродни расстройству психики. Поэтому этот кусок жизни я у тебя из памяти изымаю. Но полностью ты нас не забудешь и ты это скоро поймешь сам. Всё, прощай. Дальше я не пойду. Дальше ты уж сам…

Старик резко развернулся и пошел в обратную сторону.

Юра тоже развернулся, провожая его взглядом.

И, как только тот провалился в туман полностью, Юрий тут же вспомнил, что там, за туманом, стоит его машина, а он идет от неё, считая шаги. И, пожалуй, дальше уже не пойдет.