За столпами Геракла

Верхнюю ступень социальной лестницы занимали верховный вождь, в руках которого была сосредоточена и военная власть, и верховный жрец. За ними следовали военачальники, «знать» и жрецы. Ниже стояли рядовые общинники (ачиказна), обязанные носить короткие волосы. (Среди них более высокое положение занимали воины.) Наконец, как бы вне общества находились обращенные в рабство военнопленные.

О шедшем на острове процессе социального расслоения говорит, в частности, отношение населения к некоторым видам занятий. Так, забивать скот и разделывать туши считалось делом постыдным и унизительным, и этим на острове обычно занимались рабы. Лишь когда их не хватало, на эту работу направляли специально отобранных соплеменников из числа общинников самого низкого происхождения. Остальные общинники относились к ним с презрением и никогда не садились с ними за общий стол. Источники не позволяют более точно выявить социальное положение описанной «касты» отверженных «мясников», определить характер существовавшего на Гран-Канарии рабства, например, установить, было ли это рабство коллективным или индивидуальным. Впрочем, вопрос о существовании рабства на этом острове дискуссионен. Во всех источниках, где речь идет о рабах, имеются в виду военнопленные; сведения о рабах из числа соплеменников отсутствуют. Эти факты являются достаточными аргументами, не позволяющими определять это общество как рабовладельческое. Другие особенности социальной специфики позволяют характеризовать его как находящееся на последнем этапе первобытности.

В источниках встречается термин «знатные», «знать», требующий некоторого пояснения. По-видимому, он использовался для обозначения некой категории полноправных членов общества, составлявших его привилегированную группу. Причем эта группа была, вероятно, зародышем последующей социальной дифференциации. О том, что жители Гран-Канарии стояли как бы на пороге этого процесса, свидетельствуют, на наш взгляд, следующие рассуждения хрониста.

По мнению Торриани, чтобы стать «знатным», надлежало лишь с самого детства следовать определенным правилам. Было совершенно неважно, принадлежишь ли ты к древнему роду или нет, носишь или нет почетные звания, неважны были, по его словам, и размеры богатства. С оговоркой доверяя хронисту и полагая, что «древность рода», «почетные звания» и «размеры богатства» он называет, исходя прежде всего из понятий более знакомого ему средневекового европейского общества, следует предположить определенную верность его замечания и сделать вывод об относительной неразвитости имущественного расслоения общества на этом, одном из передовых в социальном отношении острове Канарской группы.

Обряд посвящения в «знатные», который давал посвященному право владеть землей и скотом, а также носить оружие, выглядел следующим образом. Все присутствующие во время совершения обряда должны были подтвердить, что посвящаемый никогда не входил в загон для скота, чтобы подоить или убить козу, что он никогда не готовил сам себе пищи, не совершал грабежа в мирное время, не проявлял дерзости, особенно по отношению к женщине. Если все подтверждали, что ни в чем перечисленном юноша не был замечен, файкан, совершавший обряд, приближался к нему, обрезал прядь волос и вручал дубинку. После этого юный воин мог находиться среди знатных. Подобный обряд, по-видимому, совершался как над сыновьями «знати», так и в некоторых случаях над сыновьями рядовых общинников. Его существование свидетельствует об очень сложной социальной (а может быть, и возрастной) стратификации на Гран-Канарии, о том, что даже перечисленные выше социальные группы были неоднородны. На последнее указывал и Зурара, писавший о наличии на острове «знати» «более чистой» и «менее чистой». В то же время нельзя сбрасывать со счета и то, что хронисты «осовременили» существовавшие на Канарах социальные порядки, «подтянув» их к европейской средневековой исторической реальности.

Антропологические и археологические исследования, проведенные И. Швидецки, позволили яснее представить социальный строй древнего населения Канарских островов. Анализ характера захоронений и погребального инвентаря, найденных в пещерах, подтвердил наличие зачатков социальной стратификации среди аборигенов. Об этом, в частности, свидетельствуют разные способы мумификации покойников, зашивание их в неодинаковое число козьих шкур (от одной до шести). В пользу того же свидетельствует тот факт, что некоторые умершие погребались без предварительной бальзамической обработки и без защитного кожаного мешка. Исследования показали, что отмеченные выше варианты погребений связаны с антропологическими различиями. Индивиды с сохранившимися остатками мягких тканей (автор предполагает, что это было результатом мумификации) тяготеют более к средиземноморскому антропологическому типу, а те, от которых сохранились только костные останки («немумифицированные»), ближе к кроманьонскому типу [Schwidetzky, 1966, с. 238–239].