За сумеречным порогом

– Он говорит, что вы в большой опасности из-за того, что сейчас делаете… или собираетесь делать… что-то связанное с вашей работой. Вы не должны этим заниматься.

Кэт почувствовала, что ее голову сжал обруч, а спина одеревенела.

– Доходит все слабее. Я с трудом его слышу. Говори громче, дорогой! – закричала медиум и на минуту замолчала. – Он просит, чтобы вы бросили это, не вмешивались. – Дора закрыла глаза. – Он пытается назвать мне имя. Оно звучит как Айр. Что-то связанное с воздухом. – Она открыла глаза. – Вы имеете дело с айр-кондишн?

– В некотором смысле – да, – запинаясь, ответила Кэт.

– Думаю, вам нужно быть очень осторожной. Полагаю, что вам не следует иметь дела с айр-кондишн. С этим что-то связано. Вам это о чем-то говорит, милочка?

Кэт пожала плечами и попыталась внятно ответить:

– Возможно, хоть и не совсем ясно. Вы не могли бы это пояснить?

Женщина снова закрыла глаза.

– Боюсь, я потеряла с ним связь, милочка. Он очень беспокоится о вас. Вы не должны начинать это новое дело.

Мысли роились в голове Кэт.

– Придерживайтесь этих указаний, милочка. Возможно, через несколько дней что-то прояснится.

Не сводя глаз со сцены, Кэт вся обратилась в слух, сердце ее бешено колотилось, желудок сжимало.

Харви. Хауи. Десять лет назад. Несчастный случай в море. Америка. Брат. Сестра здесь.

Если это счастливое совпадение, то тогда не одно, а сразу несколько.

– У меня послание для кого-то по имени Мэри, – сказала Дора Ранкорн.

Взлетело несколько рук.

– От того, кто носит очки. Мне показывают очки и говорят, что вы сердились, что очки все время терялись. – Она окинула беглым взглядом лес рук. – Думаю, это женщина по имени Бетти.

Совершенно выбитая из колеи, Кэт просидела до конца сеанса. Действо шло своим чередом. Имена, всякие банальности. Она едва слышала все это. Ее мысли были в Бостоне. Они вернулись в тот самый день, когда отец присел на край ее постели и сказал, что Хауи больше не придет домой. Потом Кэт вернулась в реальность.

«Что-то связанное с воздухом… Он просит, чтобы вы бросили это, не вмешивались…»

Сеанс закончился, люди цепочкой потянулись к выходу. Кэт осталась сидеть на своем месте. Снова появился мужчина в желтом смокинге и вынес на сцену два оранжевых стула. Образовалась очередь из тридцати человек. Кэт встала в самый конец.

Очередь двигалась медленно. Одним Дора Ранкорн уделяла пару минут, другим – около пяти. В зале начали работать уборщики, расставляя стулья и переговариваясь. Мужчина в смокинге, позевывая, ждал за кулисами.

Подошла очередь Кэт. Женщина ей улыбнулась. При ближайшем рассмотрении она оказалась гораздо старше и выглядела очень усталой.

– Извините, – сказала Кэт. – Я не нуждаюсь в исцелении. Мне просто хотелось бы узнать, не сообщите ли вы мне что-нибудь еще. – Она не была уверена, узнала ее медиум или нет.

– Простите, милочка, не сегодня.

– Не могли бы вы провести частный сеанс для меня? Я с радостью заплачу.

Женщина улыбнулась:

– Дело не в деньгах, милочка. – Она почему-то нахмурилась. Кэт поняла, что держит в руках блокнот. – Вы репортер?

– Да, – сказала Кэт в замешательстве и подумала, что не нужно было признаваться. – Вы послали приглашение в газету «Вечерние новости Суссекса».

– Да, милочка, я ее читаю.

– Вы местная? – с удивлением спросила Кэт.

– Я родилась и выросла в Суссексе. – Медиум взяла со столика карточку и вручила ее Кэт. – Позвоните мне на следующей неделе. На этой неделе я в разъездах, а когда я в разъездах, то не могу давать частные сеансы. Это слишком утомительно.

– Спасибо, я непременно позвоню.

– Как ваше имя, милочка?

– Кэт Хемингуэй.

– Не родственница ли знаменитому писателю?

– Нет, но хотелось бы.

– Вы очень хорошенькая, милочка. Вы мне кого-то напоминаете, какую-то актрису. Такие же светлые волосы и милое личико, как у вас. Боюсь, у меня слабая память на подобные вещи.

Кэт улыбнулась:

– Спасибо. Непременно позвоню.

– На следующей неделе, милочка. Позвоните на следующей неделе.

Кэт прошла через пустой зал, мимо охранника, который сидел за своим столом, и вышла на улицу, в ночь. Было одиннадцать часов, шел дождь, и она целый день ничего не ела. А кроме всего прочего, что, черт побери, она обо всем этом напишет?

20

Реабилитационная палата на четвертом этаже клиники при Куинз-Колледже представляла собой квадратную комнату без окон, с белыми стенами и ребристыми чугунными радиаторами, которые недавно были отключены по случаю неожиданно наступившей жары. Она обслуживала пять операционных. В данный момент четверо больных лежали на своих койках на колесиках. За ними внимательно наблюдали медсестры реабилитационного отделения и студенты-медики.