За светом идущий

— Пытаюсь, читая, отыскать истину.

— «Познайте истину, — сказал Тимофей, — и истина сделает вас свободными».

— Эти слова всяк толкует по-своему. И всяк считает себя правым. Священное писание оставлено для всех, да только каждый отыскивает в нем то, что полезно ему самому да его ближним. Так что оставим это, князь. — Костка слабо улыбнулся и достал из сундука небольшую тетрадь. — Может быть, вы найдете здесь нечто более для себя полезное, чем туманные откровения евангелистов, — тихо проговорил он, протягивая тетрадь. — Я написал здесь кое-что о королеве Христине и ее дворе.

«Мы живем в подлое время, — читал Анкудинов, удобно устроившись в кресле в отведенной ему комнате. — Взоры всех устремлены не на лучших, а на знатнейших. Люди смотрят не прямо перед собою, а снизу вверх. И очень немногие — избранные — сверху вниз, презрительно и рассеянно, скользя взором по копошащейся у их ног безликой массе простолюдинов и мелких дворян — постоянных искателей пособий и милостей.

Так и я, несчастный от рождения, в жилах которого каждая вторая капля крови принадлежала благороднейшей семье Ваза, приехал в Стокгольм скорее искателем милости, нежели дарующим ее другим. Поэтому все мое внимание с самого начала привлекла та, от которой зависело мое положение, отношение ко мне двора, все мое будущее.

Следуя мудрейшим, полагающим, что сущность человека можно понять только тогда, когда будут поняты характеры его отца и матери, я стал расспрашивать о покойных короле и королеве Швеции. И то, что мне рассказали, удивительным образом подтвердило верность старых притч о яблоке, падающем недалеко от яблони, и о том, что в каждом ребенке живут его отец и его мать.

Очень разными были мать и отец королевы Христины, но тем не менее оба они жили в душе своей дочери более согласно, чем тогда, когда были супругами и еще ходили под этим солнцем. Ее отец — шведский король Густав-Адольф, великий завоеватель и гениальный полководец, — был человеком несокрушимой силы воли и беспредельной отваги. Всю свою жизнь он отдал борьбе за торжество протестантизма и в этой борьбе погиб. Отец Христины был глубоко верующим человеком, соблюдавшим строгие нравственные правила и ведшим суровую жизнь аскета и солдата.

Мать Христины, Мария-Элеонора, дочь бранденбургского курфюрста Иоганна-Сигизмунда, красавица, бесконечно милая и грациозная, нежная, привязчивая, слабая, была воплощением женственности. И как большинство красивых и слабых женщин, обладала недалеким умом и отсутствием твердых убеждений. Она увлекалась интригами и потому часто прибегала к хитростям и обману.

У этих-то столь разных по характеру людей и родилась Христина, их единственная дочь. И разве могла она при всем этом не сочетать в себе столь великое множество противоречивых свойств и качеств, что современники ее и, наверное, потомки еще долго будут удивляться этой совершенно необыкновенной женщине?»

Тимофей легко читал написанные по-латыни заметки Костки, в душе гордясь тем, что этот язык не представляет для него никаких трудностей. И хотя ничего необыкновенного в том не было, все происходящее казалось ему маленьким чудом.

«Христина обладает великим умом, — писал далее Костка. — Она блестяще образованна, но многие ее поступки отличаются крайним безрассудством. Имея прекрасные знания, Христина часто поступает противно им; обладая знаниями высоконравственных теорий, она проявляет в действиях совершеннейшую безнравственность.

Близкие к покойному королю придворные говорили мне, что Густав-Адольф всей душой любил свою единственную дочь и с пеленок готовил ее для королевского трона. Солдат и дипломат, он ждал сына, но судьба дала ему дочь, и он решил исправить эту ошибку всеми доступными средствами. С упорством и постоянством, отличавшими Густава-Адольфа всю жизнь, он неуклонно воспитывал в своей дочери мужские качества. С трех лет Христину учили фехтованию, конной езде, плаванию, стрельбе. Отец привил дочери любовь к длительным путешествиям в седле, к ночевкам под открытым небом. И нужно заметить, что дочь оправдывала его надежды. Христина была совсем ребенком, когда король умер, и далее ее воспитанием занялись взбалмошная, непостоянная в привязанностях мать и столь же слабая характером тетка. Здесь-то и следует искать начало той сумятицы, которая возникла в душе юной Христины.

А в 1632 году, семи лет от роду, Христина была возведена на престол, но, конечно же, не она и не ее не способная ни к какому делу мать правили страной. Во главе государства встал канцлер Аксель Оксеншерна, граф Сёдермёре, сохранявший должность регента на протяжении двенадцати лет.

Старый соратник Густава-Адольфа, канцлер королевства на протяжении последних восемнадцати лет твердо держал бразды правления в своих руках. Он внимательно следил за тем, как воспитывают его юную повелительницу, и, мне кажется, в глубине души был даже рад, что до поры до времени у него развязаны руки в делах государственного управления, дипломатии и финансов.