За свободу Испании

Получив от команданте Эскуэрро первичную ориентировку об обстановке, я попросил его представить меня полковнику Рохо для получения от него задачи прибывающим из Альбасете зенитным батареям среднего калибра.

— Сейчас доложу о вас коронелю Рохо. Он вернулся с передовой и находится у себя,— сказал Эскуэрро и позвонил начальнику штаба обороны Мадрида о прибытии команданте дель группо де артильериа де контравиасьон — камарада русо Ботин.

— Приходите ко мне с ним минут через пять-семь,— распорядился коронель Рохо.

Выждали установленное время. Наши шаги гулко отдаются в подвальном железобетонном помещении. Повернув за угол, встречаем медленно идущего грузного пожилого человека в генеральской форме, отдаем ему воинское приветствие (поднятая вверх рука со сжатым кулаком), он небрежно кивает головой в ответ и проходит мимо. Эскуэрро шепчет: «Хенераль Миаха...»

Сдерживая волнение, переступаю порог рабочего кабинета фактического руководителя героической обороны Мадрида. Рабочий кабинет коронеля Рохо: просторная комната, большой стол, покрытый зеленым сукном, коммутационное устройство для телефонных переговоров, два мягких кожаных кресла, на стене большая рельефная карта Мадридского фронта, в углу — бронзовая скульптура выдающегося полководца прошлого времени Гонсалеса де Кордовы.

Коронель Винсенте Рохо человек плотного телосложения с умным интеллигентным лицом. Он встретил нас приветливо, всматриваясь усталыми глазами в мое лицо: Представляюсь ему и сообщаю по-испански о цели моего визита. Улыбаясь, Рохо сказал, что он еще не настолько знает русский язык, чтобы вести разговор на нем, придется подучиться. «Могу ли я объясняться по-испански без переводчика?» — поинтересовался он.

— Можно обойтись и без переводчика, мой коронель,— доложил я ему, но с оговоркой, что понимать по-испански мне легче, чем правильно разговаривать.

— Ну, так давайте к делу,— сказал Рохо,— прошу дать характеристику зенитной артиллерии среднего калибра, прибывшей к нам из Советского Союза.

— Мой коронель, в зенитной артиллерийской группе, направляющейся из Альбасеты в Мадрид, пять батарей четырехорудийного состава. Зенитная батарея среднего калибра в одну минуту может выпустить по любой воздушной или наземной цели до 60 снарядов. Досягаемость огня по высоте и дальности — около восьми километров...

— А по танкам и пехоте стрелять можете? — интересуется начальник штаба обороны Мадрида.

— Можем, если потребует обстановка.

— Хорошо, камарада теньенте, смотрите сюда,— произнес Рохо, подходя к рельефной карте,— поставьте на оборону от воздушного противника ваши батареи так, чтобы три из них были в первой линии, а две — во второй. Первая должна обеспечить прикрытие наших передовых частей в западном секторе обороны, а вторая — развернута в самом городе для борьбы с самолетами, прорывающимися к центру Мадрида. Как вы полагаете, правильно это будет?

— Мой коронель, ваше решение позволит зенитчикам решать одновременно две задачи, как одну, поэтому оно правильно.

— Тогда действуйте. Место своего командного пункта согласуйте с камарада Майером. А вы, команданте Эскуэрро, позаботьтесь о связи с зенитной группой.

Затем Рохо спросил, в чем нуждаются зенитчики.

— Зенитные батареи, прибывающие в Аранхуэс по железной дороге, не имеют никакого автотранспорта для перевозки орудий, приборов, боеприпасов и другого военного имущества, а также личного состава. У нас нет стрелкового оружия для самообороны, и мы нуждаемся в средствах связи,— доложил я, надеясь на быстрое удовлетворение наших потребностей.

— Транспорт, оружие, связь,— задумчиво произнес Рохо, потирая седеющие виски.— Одну минуту,— говорит он после короткого раздумья и пишет ордер-предписание местной хунте обороны Аранхуэса о выделении для «артильериа де контравиасьон» необходимого автотранспорта.— Организовать связь с зенитными батареями мы вам поможем, а оружие для самообороны получите позже, из трофейных ресурсов, как только оно у нас появится. Теперь, наверное, все? Аста маньяна!

Возвращаясь из кабинета начальника, делюсь с Эскуэрро впечатлением:

— Толковый, деловой человек коронель...

— Он главная пружина, основной маховик, который регулирует действия наших республиканских войск на Мадридском фронте,— произносит Эскуэрро.— Это человек большой энергии и удивительной работоспособности, мы не знаем, когда он спит. В ладах с военным делом, служил до войны в ударной бригаде в Марокко. Потом читал историю военного искусства, стратегию и тактику в кадетском корпусе в Толедо. С началом войны командовал частями боевого участка, сражаясь против фашистского генерала Мола. Наш коронель всесторонне образованный человек. Он не любит много говорить, но очень много делает для обороны Мадрида,

— А как генерал Миаха? — осторожно поинтересовался я, предполагая получить не менее блестящий отзыв о командующем обороной Мадрида.

— Миаха есть Миаха,— без энтузиазма ответил испанский офицер.— Старый служака, имеет бравый вид, генеральский мундир и много амбиции,— сказал Эскуэрро, понижая голос до шепота.