За свободу Испании

Янис Августович Тыкин принял нас по традиции гостеприимно. Ему крайне нужна была подробная информация о боевых действиях зенитной артиллерии, о работе инструкторов, о подготовке национальных (испанских) кадров республиканских зенитчиков. Для отчетного доклада (о роскошь!) отпущено трое суток. На это время мы с Педро были удобно размещены в тихом особняке, словно в новом для себя мире.

Подготовив отчетный доклад и получив от имени военного министра Испанской республики памятный подарок (золотые часы «Oмeгa»), я был направлен Янисом Августовичем Тыкиным в распоряжение советского посольства, где к большой своей радости повидал давних друзей — Якова Извекова, Михаила Алексеева и Николая Герасимова, танкистов Дмитрия Погодина, с которыми впервые познакомился в боях на Хараме. Приятно было встретиться с летчиком бомбардировочной авиации Николаем Остряковым, которого знал еще по Альбасете.

Дружеские восклицания:

— Омбре, коньо, ке ай! — перекрестные восклицания, вопросы друг к другу.

— А где же Коля Гурьев, Саша Родимцев, Ваня Татаринов?

Выясняется, что Николай Гурьев лежит после тяжелой контузии в госпитале, Александр Родимцев и Иван Татаринов на днях уехали на Родину — через Францию, а оттуда самолетом в Москву. Радостное возбуждение уступает место рассказам о том, кто и где воевал.

Яков Извеков явно нервничает, рассказывая о положении на Восточном фронте. Еще раз подтвердилось, что среди анархистов царили слабая дисциплина, неорганизованность.

— Трудно было с этими толстолобыми,— ругался Извеков, — не всегда удавалось нам скоординировать действия немногочисленной республиканской артиллерии, Стоило, например, чертовски больших усилий, чтобы убедить анархистов сосредоточить огонь по главным целям в расположении противника.

— Нас учили вести артиллерийский огонь не по целям, а по площадям, — отвечали анархиствующие испанцы.

Часто они не выполняли команд, продолжая «долбить» квадраты. Внезапно прекращали огонь по выгодным целям в период свято соблюдаемого испанцами обеденного времени (сиесты). Здесь уж никакая сила не могла их заставить отложить злосчастный обед.

Извеков рассказал об обстоятельствах гибели под Хаэном замечательного артиллериста добровольца Дмитриевa.

— Ехали мы с полковником в одной машине, — вспоминал Извеков, — направляясь с одного участка фронта на другой, где были более необходимы. В десяти километрах от Хаэна были остановлены вооруженной группой анархистов, слонявшихся в тылу фронта. «Выходите из машины, мы реквизируем ее», — заявил старший, вынимая для большей убедительности пистолет из кобуры. Мы вышли на дорогу, поясняя куда и зачем едем, показываем документы. «Документов нам не надо, а «коче» мы у вас забираем», — сказал старший группы анархистов. Пока происходил этот злополучный инцидент, мы топтались вокруг своей автомашины, окруженные анархистами. Группу людей на дороге заметил фашистский летчик, сбросивший с высоты 100-150 метров бомбу малого калибра. Она взорвалась так, что никто, кроме полковника Дмитриева, не пострадал — все упали, прижавшись к земле. Оставшийся стоять во весь свои богатырский рост, полковник был поражен осколками бомбы в живот и сердце, Не приходя в сознание, истекая кровью, он через несколько минут скончался.

Михаил Алексеев, советник командира анархистской бригады на Южном фронте, поделился печальной вестью о падении в феврале 1937 года стратегически важного для республики города-порта Малаги. Для штурма его франкисты сосредоточили 20 тысяч итальянских легионеров, 5 тысяч марокканцев, 5 тысяч солдат иностранного легиона. Хорошо оснащенной и подготовленной армии интервентов противостояла плохо организованная, слабо обученная группировка республиканских отрядов народной милиции. Командующий Южным фронтом генерал Монхе и заместитель военного министра республики генерал Асенсио не приняли должных мер, чтобы усилить оборону.

Алексеев посетовал на трудности своей работы с командиром бригады, который придерживался крайних взглядов анархизма в поддержании дисциплины и боевой готовности среди бойцов. Выходом из окружения пришлось руководить советнику командира бригады. Алексеев связался с командиром зенитной артиллерийской батареи Михаилом Антоненко. Смелыми и решительными действиями, ее огнем по фашистской пехоте была пробита брешь в окружении, чем воспользовалось подразделение бригады анархистов.

Николай Герасимов, состоявший советником при командире испанской дивизии республиканцев (не анархистов) на Восточном фронте, в своем рассказе привел примеры стойкости и мужества республиканцев на том участке фронта, где особенно яростно наседали фашисты. Дисциплинированная, хорошо обученная дивизия, противостоявшая фашистам, неся большие потери, сдерживала бешеный натиск врага, не отступая ни на шаг. Войдя в состав республиканской регулярной армии, дивизия выгодно отличалась от анархистских частей, созданных еще в начале войны по типу народной милиции, милой сердцу министра обороны Индалссио Прието.