За тайнами Плутона

Но вот сосны расступились, и столбисты вышли на поляну к балагану. Куда девалась усталость молодежи! Живо одни побежали за водой, другие развели костер, третьи развернули одеяла и разложили провизию. Пока несколько чайников закипали над огнем, все закусили, немного выпили, начались шутки, послышался смех. Варя постепенно оправилась, Рыжов заставил ее выпить водки, она повеселела и приняла участие в беседе.

После обеда часть компании улеглась в тени поспать или хоть поваляться. Ваньковский быстро захрапел, но Варя забывалась только на короткие мгновения. Рыжов сидел вблизи нее и молча, сосредоточенно курил сигару.

X

Когда свалил жар, снова началось чаепитие с обсуждением плана дальнейших действий. Молодежь собиралась лезть на второй, самый трудный столб, но Варя отказалась идти туда; ее муж этому очень обрадовался и сказал:

— Мы, старики, полезем на первый столб для начала.

— Тогда позвольте и мне, такому же старику, присоединиться к вам, — заявил Рыжов.

Ваньковские с удовольствием разрешили это. Молодежь с песнями потянулась через лес ко второму столбу, и, когда они скрылись из вида, Варя поднялась и предложила идти и своим спутникам. Оставив багаж в шалаше и захватив только веревку и свеженарубленные колышки, они отправились в другую сторону, обогнули подножие первого столба и начали подниматься. Ваньковский шел впереди, вспоминая дорогу, выступы и трещины, отмечая изменения их, сделанные временем и ногами столбистов. За ним шла Варя, а позади Рыжов.

Быстро они достигли верхнего уступа, с которого приходилось уже карабкаться по стене, пользуясь колышками. Во избежание несчастия нужно было лезть по одному, ожидая, пока передний не доберется до вершины. Ваньковский полез первый, чуть не сорвался в одном месте и крикнул Варе сердито:

— Я говорил тебе, что я отяжелел для столбов. Как хочешь, а на второй я не полезу!

Когда он исчез на вершине и спустил оттуда веревку, чтобы облегчить своим спутникам задачу, Рыжов сказал Варе:

— Вы оставайтесь здесь. Я полезу вперед и объяснюсь с ним один на один наверху. Позову вас, если понадобится.

Он ухватился за веревку и полез — сначала не особенно умело, но потом освоился — и также скрылся за выступом вершины. Варя, следившая за его восхождением с трепещущим сердцем и широко раскрытыми глазами, затем почти упала на камень и закрыла лицо руками. Сердце ее замирало, в ушах звенело, голова, казалось, готова была расколоться на части, и несчастная женщина сжимала руками виски.

Резкий, короткий звук выстрела, отдавшийся тройным эхом от соседних столбов, заставил ее вскочить на ноги; вся трепещущая, бледная, она смотрела наверх. Над выступом скалы показался Рыжов и медленно начал спускаться. Варе казалось, что он по временам не двигается с места и висит, уцепившись за скалу.

Наконец он очутился возле нее и опустился на камень, тяжело дыша. Одна рука его была окровавлена, и кровь стекала крупными каплями на розовый гранит и собиралась во впадине в виде маленького кораллового озерка.

— Он поранил вас! — прошептала Варя с тревогой.

— Нет, я разодрал себе руку о скалу, — ответил Рыжов. И, немного помолчав и отдышавшись, тихо прибавил: — Объяснение было довольно бурное. Он сначала отрицал все, затем, подавленный уликами, сознался и даже начал издеваться над партией. Тогда я прочел ему приговор. Он побледнел как смерть, закричал «помогите!», быстро выхватил револьвер и выстрелил в меня, но промахнулся — пуля пролетела над моей головой… Я нагнулся, схватил его неожиданным движением за ноги и сбросил с вершины… на ту сторону… в бездну…

— Боже мой, боже мой! — прошептала Варя, закрывая глаза рукой. Она просидела несколько минут в таком положении и тихо плакала. Страшное возбуждение последних дней наконец разрешилось слезами. Рыжов вынул платок и перевязал свою руку.

— Пора созывать молодежь на помощь, — сказал он, окончив перевязку и убедившись, что плечи Вари перестали вздрагивать и она немного успокоилась.

Рыжов вынул револьвер и сделал несколько выстрелов в воздух. Затем оба медленно полезли вниз, оставив веревку висеть на скале. Варя часто останавливалась и опиралась на Рыжова; она молчала, но слезы продолжали струиться из ее глаз.

Достигнув подножия столба, Рыжов отвел Варю в балаган, а сам обогнул столб с другой стороны, чтобы найти место, куда упал Ваньковский. С этой стороны столб поднимался высокой, почти отвесной стеной, окаймленной у подножия россыпью гранитных глыб; в промежутках между более мелкими глыбами, наваленными друг на друга кучами, кое-где поднимались крупные глыбы, словно большие могильные памятники. Камни были покрыты лишаями; кое-где росли молодые деревья. Здесь, на северной стороне, всегда было сыро и пахло плесенью.

Ваньковский лежал грудью на гранитной глыбе, ногами в промежутке между двумя другими. Он упал, очевидно, головой вниз, а затем скатился по откосу глыбы; череп с лицевой стороны был раздроблен, кровь залила все лицо и окрасила окружающий гранит.