За тайнами Плутона

Год спустя, закутав получше семимесячного сынишку, ехала Елизавета Исаакиевна в Сибирь — там мужа ждет работа! Когда отправился Владимир Афанасьевич в Китай, с двумя малышами на руках возвращалась в Петербург. Потом — вновь в Иркутск, на четыре года. Потом — в Томск. Старшие уже подросли, а младшему — годик…

Нелегко быть женой ученого, женой человека, влюбленного в свое дело. Он — любящий муж, любящий отец, но вначале — дело!

— Вовочка, нас звали в гости.

— Ты же знаешь, Лизонька, я должен работать…

— Вовочка, совсем прогнили полы в кухне. Надо искать плотников.

— Ты же знаешь, Лизонька, я должен работать…

Что бы ни случилось, каждый день он проводил десять часов за письменным столом. А на ее долю — все семейные заботы.

Любимая поговорка была у Елизаветы Исаакиевны: «Лень — на ремень, а ремень — на плечи».

Бывало, сердилась она, бывало, плакала, возмущаясь его «немецкой» педантичностью.

— Ты же знаешь, Лизонька…

Биограф пишет: «Если измерять жизнь человеческую не годами, а трудами, пришлось бы сказать, что Обручев жил раз в десять больше среднего человека».

Кто измерит, сколько из этих десяти жизнен подарила ему Елизавета Исаакиевна…

Когда скончалась она, Обручев, как вспоминает близкий его сотрудник, «работал с особым ожесточением, особенно строго и неумолимо соблюдал железный распорядок своего десятичасового рабочего дня, не давая себе ни малейшей возможности поддаться угнетающему тяжелому состоянию духа, ежеминутно как бы приказывая себе не опускать рук».

Прошло два года…

Мучительно тягостно одиночество, застигшее на склоне лет. Конечно, рядом сыновья. Но у них свои семьи, своя жизнь.

С Евой Самойловной Бобровской Владимир Афанасьевич был знаком уже давно. И вот теперь они решили соединить свои судьбы…

Порой даже близкие люди по какой-то нелепой предвзятости склонны осуждать поздние браки. Нелегко было Еве Самойловне входить в новую семью. У нее ведь тоже была и своя жизнь, и сын от первого брака, и любимая работа. И сомнения…

Владимир Афанасьевич писал ей, как всегда, откровенно:

«Прежде за стариков молодые выходили или по принуждению родителей, или ради их выгоды — спасения от разорения, например, или же в расчете на богатство, сытую жизнь, недалекую смерть и наследство, пенсию и т. п… Мне кажется, что ты немножко опасаешься, чтобы кое-кто не приписал тебе эти побуждения, и этим объясняется, может быть, нежелание переехать в мою квартиру? Пусть другие думают, что хотят, на чужой роток и т. д., а ты будь уверена, что я тебя в этом не подозреваю».