За тайнами Плутона

Первую из них можно назвать программной. Обручев доказывал, что

множество россыпей еще не учтено - и не только в малоисследованных,

но и в обжитых уже районах.

Надо обратить особое внимание на террасовые россыпи. Если золото

найдено на дне современных долин, то оно должно быть и в террасах.

Надо обследовать древние террасы, сохранившиеся зачастую на

некоторой высоте над дном современных долин.

Надо заняться изучением россыпей погребенных долин, которые

могут быть перекрыты более поздними отложениями...

Не стоит и говорить, как тогда, в грозном 42-м году, нуждалась

наша страна в золоте. Не в перспективе - немедленно! И во второй

своей статье Обручев предлагает конкретный путь увеличения его

добычи.

Дело в том, что при промывке золотых россыпей образуются отвалы

- горы пустой породы. Пустой?

"Можно утверждать с полным основанием, что ни одна из россыпей,

которые считаются выработанными, в действительности не является

совершенно пустой - в каждой сохранилось в отвалах известное

количество золота".

Более того, золотоносные сульфиды или кварц со временем

разрушаются, и старые отвалы постепенно обогащаются золотом.

"Целый ряд опытов, выполненных в разное время и на разных

приисках Союза, выяснил с полной убедительностью, что в отходах

промывки золотоносных россыпей содержится золото в количестве, часто

в несколько раз превышающем количество, добываемое при промывке... Ни

одну россыпь поэтому нельзя считать окончательно выработанной...

Необходимо принять срочные меры для выяснения, какие прииски

заслуживают в первую очередь устройства фабрик для получения золота,

сохранившегося в их отвалах... а затем приступить к постройке этих

фабрик, чтобы увеличить золотодобычу Союза..."

Многие годы будет осуществляться долгосрочная программа поиска

россыпей, составленная Обручевым. А конкретное его предложение

позволило уже в годы войны существенно увеличить добычу золота в

нашей стране.

И не случайно через месяц после Дня Победы - 10 июня 1945 года

Владимир Афанасьевич Обручев был удостоен звания Героя

Социалистического Труда...

В апреле 1892 года, когда Обручев, завершив отчет по

Олекминско-Витимскому округу, готовился к экспедиции по Саянам и в

Урянхайский край (так тогда называли Туву), неожиданно, ночью,

принесли телеграмму:

- Распишитесь, срочная! От великого князя!

Обручев развернул листок: "Научная экспедиция в Китай и Южный

Тибет наконец снаряжена... Географическое общество желает

единогласно, чтобы вы сопровождали экспедицию в качестве геолога. В

случае вашего согласия немедленно телеграфирую генерал-губернатору".

Нужно, пожалуй, пояснить, что великий князь считался по традиции

почетным председателем Русского географического общества. Предложение

исходило, конечно, от Ивана Васильевича Мушкетова, от Григория

Николаевича Потанина, с которым Владимир Афанасьевич познакомился в

Иркутске. Оба они знали о давней мечте Обручева.

Экспедиция в Центральную Азию...

"Моя жена, заглядывающая в телеграмму через мое плечо, испускает

тихий крик ужаса... Два года разлуки, говорит она, долгий срок, целая

вечность"...

Были, конечно, слезы, но сомнений не было: "Отказаться от

участия в этой экспедиции - значило бы похоронить мечты надолго, если

не навсегда".

Все лето Обручев занимался подготовкой походного снаряжения,

штудировал труды Рихтгофена, Пржевальского, Потанина.

В конце августа уехала в Петербург жена - у родных ей будет

легче эти годы. До Томска она отправлялась с караваном Горного

управления - на ящике с золотом, в самом прямом смысле слова.

Четырежды в год такие караваны увозили из Иркутска добытое на

приисках золото: 12 - 15 повозок типа кибитки с рогожным верхом, в

каждой прикован на дне ящик с золотыми слитками на 15 - 20 пудов.

Караван сопровождали всего три охранника, и "для большей безопасности

от разбойников" в кибитки охотно подсаживали благонадежных

пассажиров. Трудно сказать, увеличила ли безопасность каравана

женщина с двумя детьми, старшему из которых - Владимиру - было четыре

с половиной года, а младшему - Сергею - полтора. Но для нее ехать с

караваном было все же спокойнее, чем на перекладных...

Через неделю после отъезда жены покидал Иркутск и Владимир

Афанасьевич. На пароходе через Байкал, потом по купеческому тракту до

Кяхты, где его гостеприимно приняли в доме Лушниковых. Здесь

останавливались в свое время и Пржевальский и Потанин, и Ядринцев, и

Клеменц. Обручеву помогли заказать легкие вьючные ящики, сшили

палатку монгольского типа - на байковой подкладке для тепла. В

качестве переводчика и рабочего был нанят казак Цоктоев.

Из Кяхты маленький караван Обручева через Ургу (ныне

Улан-Батор), через пустыню Гоби, через Калган (Чжанцзякоу) прошел до

Пекина.

В русском посольстве Владимира Афанасьевича уже дожидался

Григорий Николаевич Потанин с планом работ, с добрыми советами.

Потанин и его помощники двигались на юг, в провинцию Сычуань,

где должны были провести этнографические работы. Обручев с Цоктоевым

составляли самостоятельный отряд, их путь лежал на запад - в горную

страну Наньшань.

ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ ЛиССА

(...) Я выехал из Пекина 3 января после обеда.