За тайнами Плутона

Прошло около часа. Начинало смеркаться, пора было отправиться домой; я осторожно вошел в соседнюю комнату, желая проститься со стариком. Он по-прежнему спал; на мгновенье меня поразила тишина - не слышно было неровного дыхания спавшего... "Он умер..." - мелькнуло у меня, и я бросился к креслу, схватил дядю за руку - она была уже холодна и не отвечала на пожатие; голова лежала в подушках, и открытые, безжизненные глаза устремлены в окно - на море...

Я остановился у кресла и долго смотрел на дядю; сумерки быстро наступали, и из углов комнаты потянулись тени, серая мгла повисла над морем. Дядя словно спал, наклонив голову на грудь... Мне казалось, что старик вот-вот опять поднимется, снова сверкнут глаза из-под нависших бровей, рука протянется вперед, указывая на белые гребни, грустный задумчивый голос произнесет: "Слышишь, мальчик, как море шумит". Но нет, губы оставались безмолвны, рука не шевелилась, глаза тускнели...

Я стоял у окна, и наедине с холодным трупом мысли мои невольно занялись вопросами о вечности и смерти. Мерное тиканье часов - мгновения, море своим ровным глухим шумом говорило о вечности, смерть - в кресле передо мною...

Когда я вышел от дяди, было уже совершенно темно; ветер крепчал, тучи неслись по небу словно бледно-желтые призраки, освещенные огнями города; на темном горизонте мигали фонари гавани, как светлые звезды; белые гребни волн еле виднелись в море, по-прежнему шумевшем внизу.

"Слышишь, мальчик, как море шумит, - почудился мне снова голос дяди. - Шуми, вечное море, шуми! Мое счастье и моя жизнь уже прошумели..."

Приблизительно тогда же, когда писался этот рассказ, Владимир

Афанасьевич обратился за советом к своему школьному учителю: не

бросить ли институт, не отдаться ли целиком литературному труду?

Алексей Александрович Полозов дал мудрый совет. Обручев запомнил

его на всю жизнь и даже много лет спустя, в своих воспоминаниях,

цитирует дословно:

"Ваши литературные, наклонности еще недостаточно ясны и сильны,

чтобы всецело полагаться на них. Писатель должен знать жизнь, чтобы

создавать что-либо ценное, а Вы ее еще мало знаете. Попробуйте свои

силы на горном поприще, в нем очень много интересного и трудного,

заслуживающего описания. Тогда у Вас будет и материал для

литературной работы".

Прав, тысячу раз прав учитель.

Сам Обручев называл "Море шумит" рассказом, но фактически это

романтический вымысел. Даже образ дяди лишен каких-либо жизненных

штрихов. Да и зачем они? Вся рассказанная история - только символ,

точнее, юношеская претензия на символ.

Учитель подметил главное - ранние литературные опыты Обручева

лишены связей с реальной жизнью.

"Пришлось согласиться, что мой учитель совершенно прав, я

последовал его доброму совету", - пишет Владимир Афанасьевич в

воспоминаниях.

Можно сказать вполне определенно: не будь Обручев геологом,

путешественником, не было бы ни "Плутонии", ни "Земли Санникова", ни

"Золотоискателей в пустыне", ни "Рудника Убогого", ни "В дебрях

Центральной Азии". И конечно, не было, бы замечательных

научно-популярных статей, научно-популярных книг.

В 1890 году появились путевые очерки Владимира Афанасьевича "По

Бухаре" и первая научно-популярная публикация - "Залежи бурого угля

с. Зиминского". Потом "Письма" из путешествия по Китаю.

Научно-популярный жанр по праву считается одним из труднейших в

литературе.

Обращаясь к своим ученым коллегам, известный английский

естествоиспытатель и популяризатор Дж. Б. С. Холдейн писал: "Вы,

вероятно, привыкли к двум категориям научных статей: к ответам на

вопросы, где вы стремитесь возможно шире показать объем ваших знаний

по целому разделу науки, или же к специальным научным сообщениям, в

которых вы детально излагаете какую-то узкую проблему. Когда вы

пишете научно-популярный очерк, перед вами совсем другая задача. Не

следует бравировать своей эрудицией... Ваша задача - увлечь читателя,

возбудить его интерес..."

Обручеву это удавалось блестяще. Владимир Афанасьевич, что

называется, "чувствовал" читателя. Его научно-популярные статьи

публиковались в "Пионерской правде" и... на листочке отрывного

календаря, в "Правде" и "Известиях", в журналах "Природа", "Вокруг

света", "Новый мир", "Огонек"...

Тематика статей столь же разнообразна: "Четыре эпизода из

путешествия А. В. Потаниной в Центральной Азии и Китае", "Экспедиция

Нансена к Северному полюсу и ее результаты", "Ищите радий"

(публикация 1913 года!), "Роль геологии на театре военных действий",

"Происхождение Телецкого озера", "Пещера ископаемых драконов в

Китае", "О происхождении нефти", "Животные ледникового периода в

изображениях современного им человека", "Сколько лет Земле?", "Земля

Санникова. Нерешенная проблема Арктики", "Что может наблюдать юный

геолог?", "Почему я сделался путешественником?", "Новая наука

мерзлотоведение", "Как образовались сокровища Урала", "Геология и

война", "Строительство ледяных складов", "Движутся ли материки?",

"Значение геологии в школе и жизни", "Наступление на пески",

"Ледниковый период и Атлантида", "Можно ли, нужно ли мечтать?"...

"Занимательная геология" - лучшее, что создано Обручевым в