За тебя никто не решит!

– Я переболела гриппом, она родилась семимесячной, говорят из-за этого. Если бы не пневмония, мы бы на этой неделе уехали в кардиологический центр. Тая, прости, что нагружаю тебя своими проблемами. Но все эти полгода, я живу в страхе. Юра, наверное, из-за этого уехал так надолго в командировку, не вынес моих слёз.

– Всё нормально, ты правильно сделала, что мне позвонила. Лучше выговориться, потом станет легче.

– Спасибо! Прости, там наш доктор по коридору идёт.

– Олеся, ты звони мне в любое время.

– Хорошо!

Тася сидела, тупо глядя на смолкнувший телефон.

– Кто звонил? – раздался голос мужа от двери.

– Олеся. Её девочка в реанимации, а Юры рядом нет. Страшно!

– Пошли спать. Своим ночным бдением ты ей не поможешь, только себе навредишь.

Олеся звонила часто. Она добилась, что бы её положили в больницу и допускали к ребёнку. Тусклым, поникшим голосом она рассказывала, что самостоятельно дышать и кушать Машенька не может, что врачи ничего утешительного не говорят, только повторяют: «Состояние стабильно тяжёлое».

Тася утешала подругу, говорила, что от её веры сейчас многое зависит, что медицина уже другая и девочку спасут. А по ночам вертелась в постели, с ужасом представляя себя на её месте. Мрачные думы всё чаще наваливались на неё. Она стала молчаливой, задумчивой, ссылаясь на токсикоз, нередко закрывалась в спальне, делая вид, что спит. На все расспросы мужа односложно отвечала, что в её положении такое поведение нормально, скрывая от него, что после каждого звонка из Ухты в душе разрасталась тревога за их ребёнка. Не выдержав молчания, она призналась мужу:

– Саша, разговоры с Олесей не дают мне покоя. Когда я говорю с ней о Маше, я всегда думаю и о нашей малышке.

– Не понимаю, зачем тебе эти разговоры в твоём-то положении. Отключи телефон, поставь её в «черный список», не отвечай на её звонки, наконец!

– Как ты можешь такое говорить?! У Олеси беда, её сейчас некому поддержать, кроме меня. Она же не знает, что я беременна!

И вообще, кроме тебя, я никому о своём положении не говорила.

– Даже матери?

– Да! Даже маме. Хотела сделать родителям сюрприз на Новый год. Я читала, что чужая биоэнергетика может вмешаться и повлиять на плод. Чем о ребёнке будет меньше знать людей, тем лучше.

– Что за суеверие? Ты никогда такой не была.

– Ты прав, что-то последнее время чушь всякая в голову лезет, – растерянно проговорила Тася, прижав ладонь ко лбу. – Наверное, слишком интернетом увлеклась, читаю всё подряд.

– Наконец-то слышу от тебя разумные слова. Ты из-за этого не позволила мне сообщить мальчишкам о будущем брате или сестрёнке?

– Ну, что ты? Я же не настолько впала в суеверие. Пусть для родителей это будет подарком, а мальчикам уже пора сказать, что мы ждём ребёнка. Может, о малыше расскажешь сыновьям ты?

– Как ты это представляешь себе? Если я выложу Паше, что мама беременна, он меня вопросами засыплет, и что я буду отвечать? Аист принёс? Прости, но я стараюсь с ними такие темы не обсуждать.

– Понимаю, говорить об этом мальчикам тебе неловко, но надо же как-то им объяснить, что в нашей семье скоро будет пополнение.

– Тася, у тебя, как у педагога, это получится лучше. Я всего лишь инженер и ничего в подростковой психологии не понимаю.

– Сделаем так: Максим уже почти взрослый, вы сегодня собрались в сауну, вот и поговори с ним там. Пора и на такие темы находить общий язык с сыном, а не только о гайках и винтиках да о хоккее разговаривать, а я побеседую с Павликом, – приняла решение Тася.

Саше не удалось переубедить жену, и они с Максимом вечером отправились в сауну. Паша такое времяпровождение не понимал и старался от похода в шумное жаркое заведение увильнуть.

Всю дорогу Александр, молчал, не мог придумать, как приступить к разговору.

– Ну, что, Серёга исправил тройку по физике? Какая у него в четверти выходит оценка?

– Папа! Ты сейчас на красный свет проехал! – воскликнул Макс.

– Здесь по проулку ближе, – не найдя что сказать, ответил отец и решил отложить трудный разговор до более удобного момента.

– А ты зачем про Серёгину тройку спрашивал? – недоумённо спроси Максим.

– Да, так. Он же твой друг, поинтересовался… Не отвлекай, а то что-то сегодня машины так и снуют, не стукнуть бы кого.

До сауны они добрались молча. Сын размышлял над странным поведением отца, а отец готовился рассказать о прибавлении в семье. Когда они оказались в парилке вдвоём, Макс осторожно спросил:

– Пап, что-то случилось?

– Понимаешь, сын, теперь посуду будете мыть вы, нам маму надо беречь, – почему он ляпнул о посуде, Александр даже позже так и не смог себе объяснить.

– Папа, я большой мальчик и уже давно понял, что мама беременна, – сердито ответил Максим быстро слез с полка и, выйдя из парилки, нырнул в бассейн, отплыв в несколько взмахов от кромки.

Поддав жару, отец остался сидеть на лавке. Вытирая катившийся градом пот с лица, он с облегчением думал, что трудный разговор с сыном наконец-то состоялся, и не надо больше ничего придумывать.

Когда возвращались домой, Александр сказал:

– Мы дома такую баньку построили, а в сауну ездим. Не дело это.