За темными лесами. Старые сказки на новый лад

Быть может, игра еще не окончена… Сделав глубокий вдох, она насаживает на рукоять биту диаметром 2,4 мм и смотрит на панель. Чтоб разговаривать с бзу, смотреть на него ни к чему.

– Ладно, – говорит она. – Допустим, ты – создание безобидное, снабженное алгоритмом отката.

– Надави на щеколду, – откликнулся бзу, – я слишком слаба и не могу вставать с постели.

– Хорошо, бабушка. Как я долго шла, чтоб навестить тебя.

Никс тут же представляет себе, как читает Майе вслух, сосредоточенное внимание в глазах дочери, Шайло, стоящую в дверях…

– Закрой получше дверь, мой ягненочек. Корзинку поставь на стол, а сама снимай платье да приляг рядом, отдохни чуток.

«Закрой дверь. Закрой дверь и отдохни чуток. Авария головки, частичная порча диска, режим защиты от сбоев как реакция на инородную сущность. Добровольная кома».

Кивнув, Никс выдвигает один из блоков памяти, вытаскивает из него желтую плату и заменяет ее другой, снятой с полки с запчастями. Мозг Омы отзывается негромким, еле слышным гудением.

– Это код, – поясняет Никс сама себе.

«И если я не перепутаю порядок вопросов, если бзу ничего не заподозрит и не натворит гадостей…»

Со лба скатывается капля пота. В правом глазу жутко щиплет, но Никс не обращает на это внимания.

– А теперь, бабушка, послушай меня, пожалуйста.

– Слушаю тебя, дитя мое, во все уши слушаю.

– Бабушка, какие же у тебя длинные уши!

– Это чтобы лучше слышать тебя, дитя мое.

– Правильно… конечно…

Никс выдвигает второй блок – блок приема-передачи – и выдергивает из гнезд две обгорелые платы. Выходит, она не могла говорить с Фобосом. Выходит, она была глуха и нема все это время, чтоб их всех… Центральный вычислительный блок Омы гудит громче, вспыхивает, пробуждаясь к жизни, шестиугольник органических светодиодов в основании голоэкрана. Загрузка пошла…

«Один есть».

– Бабушка, какие у тебя большие глаза!

– Это чтобы получше видеть тебя, Роткаппхен[37].

«Правильно. Хрен тебе, волк. В задницу и тебя, и твои треклятые дороги камней и иголок».

Никс отдает команду на сброс данных из памяти всех оптических следящих систем и всей прочей периферии. Наградой ей служит глухой стук, сменяющийся нестройным перезвоном перезагрузки.

– А уж какие у меня большие зубы, – говорит Никс, поворачиваясь к бзу. По мере пробуждения Омы вирус начинает бледнеть, меркнуть, покрывается рябью помех. – Это чтобы съесть тебя!

– Вот где ты мне попался, старый греховодник! – успевает выговорить вирус сквозь треск помех. – Давно уж я до тебя добираюсь!

Выходит, бзу был призывом на помощь, посланным Омой в последние наносекунды до сбоя?