За тенью дракона

Темнота густела, рассыпая звезды по всему небосводу. Над облаками взошла луна, одарив их серебром своего света. Сигма затихла, умиротворенная спокойствием ночи. Таон по-прежнему сидел в седле, как затаившийся в засаде зверь, настороженно рыская глазами из стороны в сторону. Зерон смотрел перед собою, пытаясь пронизать взглядом ночной мрак, но не видел там ничего, кроме черных крыльев дракона застилающих звездную бесконечность.

* * *

Восточная граница Империи Мауронгов. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Хаккадора. Утро восемнадцатого дня одиннадцатой луны.

Харсы надвигались угрюмой безмолвной массой. Медленно ползли ровные прямоугольники пехотинцев. Меж ними клубились конные тучи, и не виделось конца выползающему из-за холмов всему этому воинству. В нем уже различалась масть лошадей, а на переднем крае центра проявился почти на тысячу шагов по общему фронту и рядов пятьдесят по глубине прямоугольник пехотинцев в черных блестящих панцирях с тяжелыми щитами и округлыми шлемами. То была тяжелая пехота харсов, построенная в фалангу.

По-прежнему враг надвигался в зловещем молчании. Качались щиты, блестели жала копий. Медленно ползли конные тучи, готовые в любой миг взорваться диким воем и кинуться в атаку.

Чуть впереди основного вала, будто своры псов рыскали конные сторожевые отряды. По мере сближения войск они растворились среди шеренг своих соратников.

Сотни пишачей кружились в небе. На открытом поле сигали переполошившиеся зайцы, пытаясь зарыться в неглубокий снег. Метнулась к лесу рыжим огнем перепуганная лисица.

До врагов оставалось шагов триста, когда ударил барабан мауронгов, и передние ряды первого эшелона пехотинцев перестроились в сплошную линию глубиною в десять шеренг. Со вторым ударом весь первый эшелон, ощетиненный каленой сталью копий, двинулся на стену фаланги.

- Харра! - разнеся над полем воинственный клич.

Пишачи испуганно метнулись вверх.

- Аррах! - накатился ответный боевой вопль.

Гигантский еж мауронгов медленно надвигался на харсов.

Две колючие стены сошлись со стуком щитов, сухим треском ломающихся копий и яростными воплями. Уже через миг сотни убитых в первых рядах упали с обеих сторон, обливая кровью затоптанный снег, но за ними громоздились новые шеренги бойцов, готовые вступить в бой.

Ряды мауронгов подняли щиты над головой, создавая ими плотную крышу, на которую с разбега запрыгнули тысячи мечников из задних шеренг. Они немедля ринулись со щитов далее, сиганув в длинном прыжке в глубину построения врага. Кое-кто из этих бойцов напоролся на копье, иной получил смертельную рану клинком, но большинство из них, проникнув во чрево строя противника, приступили к тесной кровавой сече. Они были в меньшинстве, бились спина к спине, но уже следующая волна мечников спешила им на подмогу.

Ряды фаланги тревожно заколыхались, теряя единство построения.

Меж тем крылья вражеского войска, обогнув фланги первого эшелона мауронгов, сошлись с их основными силами по всему фронту, и зловещий, оглушительный гул великой битвы взметнулся над всем полем.

На правый фланг мауронгов навалилась тяжелая конница. Броненосные всадники на рослых конях выстелив пред собою длинные стальные жала клинков над оскаленными мордами лошадей тучей врезались в строй хугатонов.

- Аррах!

Из встретила щетина копий.

Передние ряды атакующих, напирая на пехоту, навалились на копья, под напором задних рядов и взгромоздили вал из конских и человеческих тел.

Щиты, копья, мечи, шлемы, бешеные глаза коней - все слилось в яростной атаке. Мауронги стояли плотно, и уже вскоре яростный напор всадников пошел на убыль. Они повернули, выбираясь из завалов по трупам, отошли назад и схлынули в сторону леса, освобождая поле боя. Мауронги было двинулись вперед, но встретились с вражеской пехотой. В то же время отступившие всадники развернулись и ринулись во фланг хугатонам через леса, но попали в овраг с буреломом.

На левом крыле мауронги сошлись с дикой пехотой харсов, идущей в сражение вместе с боевыми черными волками. Каждый из этих зверей, будучи в два раза крупнее обычного волка, защищал своего хозяина-бойца. Волки бились молча, кидаясь на щиты, грызя в щепки древки копий и взрывая зубами глотки мауронгов. Волчьи хозяева в шкурах медведей, тигров и прочих хищников, дрались, изрыгая звериное рычание. Их первая длинная волна, оставляя кровавую пену, постепенно расплескала боевую мощь о копья и клинки муронгов, но за нею накатил следующий дико воющий вал.

Тайлуг бился в центре первого эшелона. Здесь уже была полностью перемолота сплошная передовая линия хугатонов и харсы хлынули в промежутки между пехотными построениями второй линии, где их встретили конники. В то же время крепкие пехотные квадраты хуг усилили натиск, вгрызаясь в ряды врага подобно крепким зубам в кусок мяса.