За тенью дракона (СИ)

Впереди процессии под конвоем стражей шел Тайлуг. Руки у него были скованы тяжелой цепью. Стражи подвели его к виселице. Факельная процессия выстроилась по краю арены.

Толпа взорвалась воплями из тысяч глоток.

— Смерть изменнику! Смерть!

Но среди толпы было много тех, кто сочувствовал Тайлугу. Они не верили в его вину, мрачно и молча созерцая место казни.

Толпа затихла только после того, как верховный жрец империи Заук величественно вскинул руку, взывая к спокойствию и медленно обводя трибуны тяжелым взглядом. Зависла мертвая тишина. Все ждали, что скажет жрец.

— Граждане великой Империи мауронгов, — произнес Заук. — В глубокой печали стою я пред вами, ибо видел, как свет истины померк в очах еще недавнего соратника нашего, и пошел он ослепленный корыстью и тьмой против власти данной нам свыше самим Мауронгом. Блеск золота затмил глаза его, и погряз он в деяниях преступных. Из-за него погибли тысячи соратников наших.

— Смерть! Смерть преступнику! — послышались вопли со всех сторон.

— Он умрет, — кивнул Заук. — Но чтобы неповадно было кому-либо в дальнейшем совершать деяния подобные, он умрет смертью мучительною.

— Правильно! Пусть умрет в муках!

— Здесь собрались величайшие воины Империи, чтобы биться за трон вожака! — продолжил Заук. — Эта казнь будет началом сего великого празднества.

Тайлуг слушал жреца, скользя взглядом по трибунам, темному небу и ловя лицом редкие колючие снежинки.

Жрец говорил, вещая слова благие и назидательные. Но Тайлуг видел за ними ложь и лицемерие. Он видел сколь много сущностей, говорящих подобные слова и носящих облик человеческий, расплодилось в этом мире. Все они выдают ложь за истину, безверие за веру, а демона смерти за Творца миров.

Тайлуг не испытывал к ним никаких чувств. Он знал, что настанет час, и все они уйдут в небытие, как и весь этот мир, расплодивший их. Стоя рядом с виселицей, он испытывал лишь чувство подлинной, ничем не ограниченной свободы, безжалостной и страшной в своем абсолюте, свободы от всего этого мира с его иллюзиями и надеждами, догматами веры и отчаяньем безверия, безмолвием небес и воплями страждущих, поисками истины и безумием заблуждения.

В первом ряду трибун он увидел Адаульфа. Еще недавно Тайлуг желал немедленно растерзать его, накинуться на него, как дикий зверь и вцепиться в горло, но в сей миг не испытал ничего кроме холодной пустоты внутри себя. И в этой пустоте была великая и спокойная сила.

— После чего будут раздроблены кости рук и ног, вырван язык и вспорот живот! — истошно завопил Заук, и Тайлуг почувствовал на своих локтях цепкие ладони подручных палача.

— Казнь состоится немедленно! Но по милосердному закону великого Мауронга мы должны предоставить последнее слово преступнику, чтобы он смог попросить прощения у своих соратников за содеянное. Желаешь ли ты сказать последнее слово, изменник?

Тайлуг встряхнул локтями, освобождая руки.

— Рано цепляетесь, — произнес он пренебрежительно в адрес подручных палача.

Толпа созерцателей выжидающе затихла.

— Я не изменник, — негромко произнес Тайлуг, но его услышал каждый из многих тысяч.

— Я не изменник, — повторил он уже громче. — Я воин Империи и остаюсь им. Но я виновен. Я виновен в том, что доверился негодяю Адаульфу и оставил город без защиты.

— Достаточно! — прервал его Заук. — Палач! Приступай!

— Пусть говорит! Пусть! Он невиновен! — послышались многочисленные возгласы.

— Граждане Империи мауронгов, — продолжил Тайлуг. — Еще недавно я не подозревал, насколько глубоко проникла ложь и предательство в ряды наши. Но теперь прозрел и знаю, что измена воцарилась в самом сердце стольного города Империи в лице жреца Та-Зама, который вознамерился захватить власть и отменить законы великого Мауронга. Вы этого желаете?

Тайлуг медленно обвел свинцовым взглядом трибуны, а затем посмотрел в упор на Та-Зама, сидящего среди высших жрецов.

— Ложь! Вранье! Он сошел с ума! — раздались редкие возгласы.

— Предсмертный бред! — с усмешкой произнес Та-Зам.

— Чем докажешь, Тайлуг?! Докажи, коли не шутишь! — донеслось с трибун.

— Чем докажу? — Тайлуг мрачно усмехнулся. — Меч докажет правоту мою. Я желаю биться за Меч вожака Империи, и сам дух великого Мауронга, направляя мой клинок от победы к победе, будет свидетелем правоты моей.

Над трибунами вновь зависла тишина, да такая, что в ней слышался шепот снежинок, падающих на мерзлую землю.

— Я докажу! — нарушил тишину Тайлуг. — Меч в моих руках докажет, что наместник Адаульф присвоил деньги имперской казны, а мне подсунул тридцать монет и обвинил меня в воровстве и государственной измене. Я докажу, что жрец Та-Зам готовит захват власти и отмену законов великого Мауронга. Я докажу, что я не изменник.

— Нет! — раздался громкий возглас Заука. — Преступник не может участвовать в поединках за Меч Власти!

— Не может! Нет! — раздались истошные вопли множества созерцателей. — Смерть изменнику!

— Пусть бьется! Пусть! — послышались не менее многочисленные крики.