За Тихим Доном (СИ)

Снова звонок Виолетте Климовне и уговоры рассказать, где моя жена. И снова отказ. Разбирайтесь сами.

Как, блядь, разбираться, если она не отвечает?! Даже номер не отследить, он нигде не высвечивается, словно сменила.

Сначала еду в офис, потом деловой обед в ресторане. Новые поставщики и переговоры затягиваются. Выхожу только часа через полтора.

Опять набираю жену, но тщетно.

Ааа! Луплю кулаком в капот машины. Костяшки в кровь.

В тачке пока отвлекаюсь на бинтование руки, кто-то запрыгивает на заднее сиденье.

— Эээ! — поворачиваюсь. — Алка? Ты чего здесь?

— Соскучилась, Тихий. Ты же в гости не приходишь, на звонки не отвечаешь.

— Не до этого сейчас... У меня Машка пропала...

— Да ладно?! — вздергивает бровь.

— Поссорились... Собрала вещи и ушла. Больше её никто не видел...

— Так прям и никто? — удивляется.

— Тёща знает, но молчит.

Замечаю, что она смотрит куда-то в бок, за окно. Поворачиваюсь. Стекло опущено.

Машенька... Любимая...

— Извини, Тихий, но ты не оставил нам выбора, — хватает меня сзади в захват Алка, а Маша быстрым движением делает мне укол в плечо.

Дальше начинается туман, сквозь который я вижу мельтешение людей и их голоса. Ещё два мужских. Лёха... И Герман.

— Сколько он проспит?

— Мы этому лосю двойную дозу вкатили, чтобы наверняка. Здоровый гад! Перекидывайте его назад.

— А если проснётся по дороге?

— Вколем ещё. Давайте! Не нам же с Машей его грузить. Ей нельзя тяжести поднимать.

— Ох, девки! Подведёте нас под монастырь! Он же когда проснётся, поубивает всех нахрен.

— Не преувеличивай, Лёша.

— А я не преувеличиваю. Я его с детства знаю. Тебя может и не тронет, а нас точно.

Вытягивают из машины, немного тащат за плечи и закидывают назад.

— Ммм...

— Да-да, Тихий. Не двуспальная кровать, но тебе сойдёт. Скажи спасибо, что не в багажнике поедешь.

Машина тронулась, а я отключился.

Сознание медленно появляется.

— Я же сказал, что не довезём — проснётся.

И снова укол в плечо. И темнота...

Разлепляю с трудом веки.

Свет неяркий, полутьма.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я начинаю соображать и нормально видеть.

Я знаю эту обстановку. Дом деда...

Дергаю онемевшей рукой, но она пристегнула наручниками из сексшопа к спинке кровати.

Что за хуйня?!

— Эй!

Тишина...

— Маша! Я знаю, что ты здесь.

Но ответа не получаю.

Дергаю рукой в попытке повредить оковы, но тщетно.

Кто, блядь, до этого додумался?

Сколько времени?

Выворачиваю руку и вглядываюсь в часы.

Твою мать! Час следующего дня. Сутки спал.

Зачем это? Зачем ты меня сюда привезла? Приковала? Можно же было просто поговорить там, в городе.

Слышны шаги. Звук железного ведра с водой, поставленного на скамейку.

— Маша?

Она медленно открывает занавеску.

— Проснулся? Пить хочешь?

— Отпусти меня! — дергаю наручники. — Что за глупые игры?!

— Никаких игр. Мы вернулись к тому, с чего начали...

— Что?

— То...

— Я тебя не приковывал наручниками к кровати! — рычу гневно.

— Это для безопасности... Ты вспыльчивый. А пока мы нормально не поговорим, посидишь так.

Ушла и вернулась со стулом.

— Машенька, зачем этот театр? Могли ведь и дома поговорить. Зачем это похищение?

— Дома с тобой не поговоришь! — повышает голос. — У тебя работа! Я устала! Я нормальную семью хочу. Мужа, который не сутками в офисе зависает, а приходит домой после пяти, как все его работники. Есть форс мажоры, но не каждый же день! Так что теперь будешь наслаждаться природой вдали от цивилизации. Как ты мне тогда сказал? Перезагрузка и отдых от людей полезны. Детокс... Вот и отдохнёшь. Может, ума наберёшься и поймёшь, что деньги в жизни — не главное.

— Кто руководство возьмёт?

— Не волнуйся! Твой отец обещал обо всём позаботиться.

— То есть он всё знал?! — кричу на неё.

— Да, Шолохов, ты опять как лошара всё узнаешь в последнюю очередь.

— И друзей подговорила...

— Нет. Это их идея... Алкина. Всю неделю помогали возить сюда вещи.

— Маша, чего ты добиваешься?

— Семью нашу хочу сохранить. Не хочу, чтобы наш ребёнок отца только на фотографиях видел и слышал по телефону.

Встаёт и отворачивается от меня, сложив руки на груди.

— Какой ребёнок? — скользит догадка.

— Обычный... Мальчик или девочка... Пока не ясно — срок маленький.

Вот почему Алка сказала, что ей тяжести нельзя поднимать.

Блядь... Ну, как я мог не заметить?! А как заметишь, если меня действительно дома никогда нет.

— Сколько? — нежно и с улыбкой.

Разворачивается.

— Пять недель, — улыбается в ответ.

— Иди ко мне, — тяну к ней свободную руку.

Садится рядом, прижимается. Обхватываю рукой и целую в висок.

— Надо было просто сказать...

— Я хочу как лучше...

Цепляю за подбородок, ловлю пухленькие губки. Как же я соскучился... Поцелуй дурманит голову.

— Я люблю тебя! — кладу руку на её пока ещё плоский животик. — И тебя...

Опускаю голову ей на колени. Она гладит по волосам...

Маша права... Здесь всё чувствуешь иначе, словно вернулся назад... Я моментально вспыхиваю от возбуждения. Тело начинает тянуть от желания.

Веду рукой по бедру жены. Хитренько улыбается в ответ, расстёгивая пуговицы на моей рубашке и поглаживая по груди.

— Машенька, где ключи от наручников? — шепчу ей в губки.