За тихой и темной рекой

— Я не убеждаю. Констатирую факт. Каждая шинель, по документам, числится, как новое, только что пошитое, отличного качества обмундирование. А подлинный срок годности истёк ещё при батюшке нашего государя-императора. И прислали их в полк пятьсот штук! Шестьсот рубликов, ни за что! Кто положил себе в карман денежки? Вот то-то! Пытался я поднять вопрос по факту. И что мне ответили — не здесь, в Благовещенске, а значительно выше? Не лезь, куда не след! Это я перевёл в мягкие выражения. А сколько таких полков по всему Приморью? А по России? Вот и капиталец!.. Фуражное зерно. Да к нашему фуражу никогда претензий не было. Овёс — зёрнышко к зёрнышку. Не высшего качества. Но и лошадей от него не пучило, как было год назад в Хабаровске. Кстати, там тоже проверка прошла. И что выявили? Ничего! А нашу деятельность можно считать чисто коммерческим предприятием.

— Потому вы и цены в станицах свои устанавливаете?

— А чьи прикажете? — Киселёв кивнул в сторону магазинов. — Мичурина, да? Пытался Кирилла Игнатьевич диктовать нам свои условия. Да зубки-то пообломал. Я, конечно, не святой. Но и серьёзных нарушений закона не совершал. А всё делал с пользой и для себя, и для державы. — Киселёв первым пошел дальше. — Мне из Благовещенска некуда деться. Весь мой карьер в этом городке и закончится. А потому следует подумать о будущем. Не о своём, о будущем детей. Не век же им вековать на окраине государства Российского? А в столице нужны либо связи, либо деньги. Первого я им дать уже не в состоянии. Вот на второе и рассчитываю. Будете об о мне сообщать в высшие инстанции? Ваше право. Но предупреждаю: всё стану отрицать. Скажу, что вы на меня поклёп возводите, не возлюбили полицмейстера, и вся недолга! А там пусть разбираются. Ваше слово против моего. Победите вы, зла держать не буду. А проиграете, не обессудьте.

Белый повернул голову в сторону двух повозок, что медленно катили вдоль улицы. В первой ехала Полина Кирилловна Мичурина. Во второй гремели сваленные кучей миски, кастрюли и другая кухонная утварь. Девушка, увидев молодого человека, вскочила на ножки, отчего едва не упала на сиденье, но, рассмотрев, с кем стоит Олег Владимирович, тут же присела и отвернулась. Впрочем, пока повозки не скрылись из виду, она то и дело оборачивалась, провожала взглядом Белого.

— Вскоре эта девочка превратится в шикарную женщину.

Белый не услышал иронии в словах Киселёва.

— Владимир Сергеевич, — Олег Владимирович проводил взглядом удалившуюся повозку и облегчённо выдохнул. — В мою компетенцию не входит проводить расследование, связанное хотя бы с тем же зерном. Насколько я помню, сие находится в вашем ведомстве. Вот вы и разбирайтесь. Откровенность за откровенность. В столице я о ваших махинациях никому сообщать не стану. И не потому, что расчувствовался, просто, если я пойду в ваш департамент с докладом, мне придётся объяснять, почему я оказался в Благовещенске. Таких полномочий мне никто в Генштабе не предоставит. А потому вам беспокоиться не о чём. Другое дело, что лично мне неприятна, скажем так, ваша деятельность. Да, многие воруют. Но далеко не все! И Россия держится не на первых, а на вторых! Но это уже эмоции. Теперь вернемся к Бубнову, точнее — к убийству. И мне бы хотелось, чтобы с данной минуты вы были со мной откровенны. Говорите, на ограбление оно не похоже. Может, конкуренция? Вам никаких писем или угроз не поступало?

— Нет, — Киселёв покачал головой. — Я думал над этим. Исключено. — Владимир Сергеевич говорил уверенно. — Мы с Бубновыми сотрудничали более двух лет. И никаких поползновений против нас не было. Как вы понимаете, мне убивать компаньона нет резону. Хотя все сделки проводились под честное слово, а потому никаких бумаг. Ни подтверждающих мои слова, ни опровергающих.

— Враг мог убить Бубнова, чтобы завладеть информацией против вас.

— В виде шантажа? Но меня никто не шантажировал. Даже не пытались.

— А Бубнова?

— Смысл? Молоканин, кроме своего дела, ни во что посвящён не был.

— А если тот человек предполагал совсем иное?

— Нет, Олег Владимирович, — полицмейстер вновь покачал головой. — Не связано убийство с нашей деятельностью. Я это чую.

— Может, убитый стал свидетелем такого, что имеет отношение к последним событиям?

— Домыслы. Эдак можно черт-те что напридумывать, — Киселёв достал часы и, открыв крышку, посмотрел на циферблат. — Кстати, до начала спектакля всего полчаса. Вы же хотели посетить театр. В качестве актёра. Но, почему бы вам не посмотреть и представление? К тому же, скорей всего, и Анна Алексеевна там будет — до сих пор она ни одного спектакля не пропускала.

— Зря вы… — Белый с неприязнью посмотрел на Киселёва. — Какое это имеет отношение?

— Откровенность за откровенность. Если хотите скрыть свои чувства к госпоже Баленской, то начните с сей минуты. Впрочем, в ваших-то действиях как раз ничего криминального нет. В отличие от моих.

— Неужели так заметно? — тихим голосом произнёс Белый.

— Господи, да не смущайтесь вы. Дело молодое. Признаться, я вам даже завидую. У вас всё впереди…