Читаем За то, что я руки твои не сумел удержать… полностью

За то, что я руки твои не сумел удержать…

Жизнь упала, как зарница,Как в стакан воды ресница,Изолгавшись на корню,Никого я не виню…Хочешь яблока ночного,Сбитню свежего, крутого,Хочешь, валенки сниму,Как пушинку, подниму.Ангел в светлой паутинеВ золотой стоит овчине,Свет фонарного лучаДо высокого плеча.Разве кошка, встрепенувшись,Черным зайцем обернувшись,Вдруг простегивает путь,Исчезая где-нибудь…Как дрожала губ малина,Как поила чаем сына,Говорила наугад,Ни к чему и невпопад.Как нечаянно запнулась,Изолгалась, улыбнуласьТак, что вспыхнули чертыНеуклюжей красоты.Есть за куколем дворцовымИ за кипенем садовымЗаресничная страна:Там ты будешь мне жена.Выбрав валенки сухиеИ тулупы золотые,Взявшись за руки, вдвоемТой же улицей пойдемБез оглядки, без помехиНа сияющие вехи —От зари и до зариНалитые фонари.

«Мне кажется, мы говорить должны…»

Мне кажется, мы говорить должныО будущем советской старины,Что ленинское-сталинское слово —Воздушно-океанская подкова,И лучше бросить тысячу поэзий,Чем захлебнуться в родовом железе,И пращуры нам больше не страшны:Они у нас в крови растворены.

«Мир начинался страшен и велик…»

Мир начинался страшен и велик:Зеленой ночью папоротник черный —Пластами боли поднят большевик —Единый, продолжающий, бесспорный,Упорствующий, дышащий в стене:Привет тебе, скрепитель дальнозоркийТрудящихся! Твой угольный, твой горький,Могучий мозг – гори, гори стране!

«Ты должен мной повелевать…»

Ты должен мной повелевать,А я обязан быть послушным.На честь, на имя наплевать,Я рос больным и стал тщедушным.Так пробуй выдуманный методНапропалую, напрямик:Я – беспартийный большевик,Как все друзья, как недруг этот!

Ж

Идут года железными полками,И воздух полн железными шарами.Оно бесцветное – в воде железясь,И розовое, на подушке грезясь.Железная правда – живой на зависть,Железен пестик и железна завязь.И железой поэзия в железе,Слезящаяся в родовом разрезе.

«Мир должно в черном теле брать…»

Мир должно в черном теле брать:Ему жестокий нужен брат.От семиюродных уродовОн не получит ясных всходов.

«Тянули жилы, жили-были…»

Тянули жилы, жили-были,Не жили, не были нигде,Бетховен и Воронеж – илиОдин или другой – злодей.На базе мелких отношенийПроизводили глухотуСемидесяти стульев тениНа первомайском холоду.В театре публики лежалоНе больше трех карандашей,И дирижер, стараясь мало,Казался чертом средь людей.