За то, что я руки твои не сумел удержать…

Улыбнись, ягненок гневный – с Рафаэлева холста, —
На холсте уста вселенной, но она уже не та…

В легком воздухе свирели раствори жемчужин боль —

В синий, синий цвет синели океана въелась соль…

Цвет воздушного разбоя и пещерной густоты,

Складки бурного покоя на коленях разлиты.

На скале черствее хлеба – молодых тростинки рощ,

И плывет углами неба восхитительная мощь.

9 января 1937

«Когда в ветвях понурых…»

Когда в ветвях понурых
Заводит чародей
Гнедых или каурых
Шушуканье мастей, —

Не хочет петь линючий,

Ленивый богатырь —
И малый, и могучий
Зимующий снегирь, —

Под неба нависанье,

Под свод его бровей
В сиреневые сани
Усядусь поскорей…

9 января 1937

«Я около Кольцова…»

Я около Кольцова
Как сокол закольцован —
И нет ко мне гонца,
И дом мой без крыльца.

К ноге моей привязан

Сосновый синий бор,
Как вестник, без указа,
Распахнут кругозор.

В степи кочуют кочки —

И всё идут, идут
Ночлеги, ночи, ночки —
Как бы слепых везут…

9 января 1937

«Дрожжи мира дорогие…»

Дрожжи мира дорогие:
Звуки, слезы и труды —
Ударенья дождевые
Закипающей беды,
И потери звуковые
Из какой вернуть руды?

В нищей памяти впервые

Чуешь вмятины слепые,
Медной полные воды, —
И идешь за ними следом,
Сам себе немил, неведом —
И слепой, и поводырь…

12–18 января 1937

«Влез бесенок в мокрой шерстке…»

Влез бесенок в мокрой шерстке —
Ну, куды ему, куды? —
В подкопытные наперстки,
В торопливые следы —
По копейкам воздух версткий
Обирает с слободы…

Брызжет в зеркальцах дорога —

Утомленные следы
Постоят еще немного
Без покрова, без слюды…
Колесо брюзжит отлого:
Улеглось – и полбеды!

Скучно мне: мое прямое

Дело тараторит вкось —
По нему прошлось другое,
Надсмеялось, сбило ось…

12–18 января 1937

«Еще не умер ты. Еще ты не один…»

Еще не умер ты. Еще ты не один,
Покуда с нищенкой-подругой
Ты наслаждаешься величием равнин,
И мглой, и холодом, и вьюгой.

В роскошной бедности, в могучей нищете

Живи спокоен и утешен —
Благословенны дни и ночи те,
И сладкогласный труд безгрешен.

Несчастлив тот, кого, как тень его,

Пугает лай и ветер косит,
И жалок тот, кто, сам полуживой,
У тени милостыни просит.

15–16 января 1937

«О, этот медленный, одышливый простор…»

О, этот медленный, одышливый простор!
Я им пресыщен до отказа, —
И отдышавшийся распахнут кругозор —
Повязку бы на оба глаза!

Уж лучше б вынес я песка слоистый нрав

На берегах зубчатых Камы:
Я б удержал ее застенчивый рукав,
Ее круги, края и ямы.

Я б с ней сработался – на век, на миг один —

Стремнин осадистых завистник,
Я б слушал под корой текучих древесин
Ход кольцеванья волокнистый…

16 января 1937

«Что делать нам с убитостью равнин…»