За тридевять планет

А дальше, где Эдик написал "Глава четвертая" и больше ничего не добавил, та же рука и тем же почерком язвительно заметила: "Ага, брат, и записки забросил! Это тебе не пробежки, не двухпудовые гири!"[ Из этого нетрудно заключить, что в Звездном городке Эдик прошел более основательную, в том числе и теоретическую, подготовку. Потому-то, должно быть, и тон записок, начиная с четвертой главы, существенно меняется. ] Особый интерес, на мой взгляд, представляют замечания на полях четвертой главы, я бы сказал, написанной четвертой главы, действие в которой происходит уже на той планете. Против места, где упомянут автоматический отрывной календарь, Главный начертал с сильным нажимом: "Ну и ну!" А слова "девяносто два миллиарда восемьсот восемьдесят миллионов километров" подчеркнул красным карандашом и на полях заметил: "Если бы..." Я тотчас же настрочил второе письмо, спрашивая, что означает это "если бы".

И не просто "если бы", а "если бы" с тремя точками...

Главный скоро ответил. Но, бог мой, его ответ опять состоял из одного слова: "Если бы..." Остальные замечания (или комментарии, как угодно назовите) состояли из словечек, которые не всякая бумага стерпит. Приведу для примера лишь самые удобочитаемые: "Шалопай! Чему тебя учили?..", "А сантиметровая катушка на что? Обмерять надо..." "Черт возьми, все приблизительно, приблизительно... А наука не терпит приблизительности!" - И так далее в этом роде.

Эдик Свистун дал маху, это было ясно. Ну что бы ему, чудаку, измерить высоту деревьев, трав и прочих живых и неживых предметов, что бы произвести обмеры черепов жителей той планеты, словом, что бы заняться не эмоциями, а, так сказать, конкретными и полезными с научной точки зрения делами? Тогда, я полагаю, Главный вряд ли назвал бы его шалопаем, что если и справедливо, то лишь отчасти.

Но, повторяю, кое-что Главному и понравилось. Он отметил сообразительность Эдика, его умение быстро ориентироваться в непривычной обстановке и сходиться с людьми. "Молодец! Вот за это хвалю!" - написал он в том месте, где Эдик рассказывает о первой встрече с мальцами-огольцами. А на полях шестой главы, почти в самом конце, когда Эдик приходит к Фросе на квартиру, стоит целая шеренга восклицательных знаков, под которыми жирно и как-то взволнованно начертано : "А не слишком ли? Ты все-таки на другой планене, черт побери!" Наша переписка продолжалась. В третьем письме я спросил, какова дальнейшая судьба корабля "Красный партизан". Вместо собственноручного ответа Главный прислал копию акта, составленного 9 августа 1981 года. Из акта я узнал, что "сего числа в 17.35 по местному времени" корабль "Красный партизан" вошел в плотные слои атмосферы и, так как тормозная система не сработала, сгорел без остатка. Ученые предполагают, что в последний момент Эдик нашел в себе силы нажать на кнопку катапульты, которая и выбросила оба драгоценных контейнера наружу.

Содержимое первого контейнера нам известно. А второй... Где второй? Я был почти в отчаянии. "Надо искать... Искать, искать, искать!" - твердил я. Была страдная пора - уборка начиналась,- и все-таки Кузьма Петрович нашел время, чтобы разработать подробный план поисков, а Иван Павлыч выделил некоторое количество рабочей силы. Впрочем, главную роль сыграли не взрослые, а школьники, которые изо дня в день прочесывали буквально метр за метром.

Через неделю я потерял всякую надежду... Казалось, обследовано все, что можно было обследовать, а контейнера нет и нет... Я решил, что он упал в озеро и его затянуло тиной, как вдруг пришла весть: "Ура! Все в порядке!" Мы с дядей Кузей вскочили в "ГАЗ-69" и помчались за просеку, на речку Бурлу. Еще издали мы увидели Федьку, брата Семена, соседа и друга Эдьки Свистуна. Это он, Федька, и нашел - недалеко от того места, где упал первый контейнер, примерно в полкилометре.

Контейнер с разлета врезался в землю, к тому же был скрыт разросшимся в этом месте осинничком, и если бы Федька не споткнулся о него, то вовек не читать бы нам продолжения удивительных Эдькиных записок.

Вот что оказалось в этом, втором, контейнере...

Глава седьмая

О комарах, пчелах и прочих диковинках

Я попал на эту планету в то время, когда здесь, как и у нас на Земле, все громче начали стучаться в космос.

Правда, здешний Эдька Свистун к космосу не причастен, здесь обошлись без него. Зато капитан Соколов...

О, здешний капитан Соколов всем капитанам капитан, в чем ты скоро сам убедишься, дорогой читатель, если прочитаешь еще две-три главы.

Но - наберемся терпения и не будем забегать вперед, как у нас говорят...

На другой день, встав ото сна, я застелил кровать и занялся физзарядкой. Двухпудовых гирь у тетки Сони не оказалось, и мне пришлось ограничиться приседаниями, ходьбой на месте и всякими вольными упражнениями.

На кухне я нашел записку: "Завтрак в столовой, Эдя!" - и все. Коротко и ясно. Я взял записку, сунул ее в карман и отправился в столовую.