За тридевять зим

под гусли Боян,

Не получит княжна золочёных

височных колец,

Не найдёт князь с дружиной дороги

в обратный конец.

Не гореть ярким светом на солнце

блестящей броне:

Князь с дружиною сгинул в далёкой,

чужой стороне.

Полегли побратимы на поле

под грохот мечей,

Не сомкнули руки любимых

им ясных очей.

И они смотрят в небо под звоны

беспечных ветров —

Там уже для дружины и князя

давно пир готов!

И на этом пиру сколь ни пей —

не станешь ты пьян,

Сколь ни слушай — всё новую песню

сложит Боян.

Ай, да как по ковылям

Ай, да как по ковылям

Бродит лютая тоска;

Ай, по синим по степям

Плачет вольная душа.

Ай, как в сердце вьёт гнездо

Да солёная печаль;

Ай, как всем ветрам назло —

Смерти никого не жаль.

Ай, да слёзы по щекам,

И да ветер по лицу,

Ай, да выходи, встречай —

Подошла беда к крыльцу!

Светлый месяц молодой

Заблудился в облаках,

Натянулся лук тугой

Да в мозолистых руках,

И запела тетива,

Застонала в тишине…

Ай, да я уже не та,

Не печалься обо мне!

Из репья сплету венок,

Из полыни — кружева

На холодный белый лоб

Удалого молодца.

Ай, да как по пустырям

Бродит вьюга неспеша,

Так по синим небесам

Ходит вольная душа.

Ай, да косы по плечам,

И да слёзы по лицу,

Ай, да выходи, встречай —

Подошла беда к крыльцу!

Век

Уходил на год, а ушёл на век,

Но вернёшься ты, — уже мне ль не знать?

На дворе пусть дождь или белый снег —

Каждый день тебя выхожу встречать.

Но тиха заря и безмолвна даль,

Уж не колет холод босых ступней,

А в душе моей вновь метёт зима,

И тягаться с нею мне всё трудней…

И который год не могу уснуть:

Может быть, как ты, я уже мертва?

Только на заре вновь отправлюсь в путь

На причал, где столько тебя ждала.

За моря, за горы уходит день,

И мои виски покрывает снег.

Я молила Свет, я молила Тень,

Но ответа нет уж который век…

…Уходил на год, а ушёл — навек,

Не вернёшься ты, — уже мне ль не знать?

На дворе пусть дождь или белый снег —

Всё равно пойду я тебя встречать.

На исходе луны

Менестрельская

Разгулялось солнышко

На широкой волюшке,

Обошло по кругу весь белый свет.

За твоею скрипкою,

За шальной улыбкою

Вслед по площадям звон летел монет.

Соберутся старые

Путники усталые

В кабаке за кружечкой поболтать.

Захмелеют к вечеру,

Путь ещё далече им,

И о доме их ты споёшь опять.

А наутро тонкими,

Словно струны, тропками

Ты пойдёшь по миру искать приют.

За рекой широкою

Есть изба высокая,

Может быть, не песен — тебя в ней ждут.

Соберутся старые

Путники усталые

И до дома посохом застучат,

А тебе под ветрами

Вить дороги лентами,

Только струны пусть да не замолчат!

Загулялось солнышко

Да на вольной волюшке,

Нет у солнца родины на земле.

Много троп исхожено,

Много песен сложено,

Только не поётся в них о тебе.

Лютик

Ты был чужим. Ты шёл домой.

Усталый одинокий путник.

Средь разнотравья пред собой

Ты почему-то выбрал лютик.

Вдыхая запах травок пряных,

Шёл незнакомой стороной.

Из всех домишек деревянных

Ты почему-то выбрал мой.

Ты попросил подать напиться

Холодной, ключевой водой.

Из взглядов, что могли бы сниться,

Мне почему-то снится твой…

Гость

Затянут до света ночной разговор,

По поясу шью я нарядный узор

Серебряной нитью, острой иглой;

Ах, гость мой, тебе не пора ли домой?

Из дальних краёв не тебя я ждала,

Венок из цветов не тебе я плела,

Зачем ты пришёл ко мне ночью на двор?

Ведь я вышиваю другому узор!

Уж скоро он должен вернуться домой,

Пропахший ветрами и пряной травой,

Прошедший за жизнь свою сотни дорог…

Ах, гость мой, тебе не пора ль за порог?

Княжна

Как в светлицу месяц белый да заглядывал,

Как свои загадки звёздам да загадывал,

Из теней на стенах плёл кружева…

Пред иконами молилась княжна.

А свеча давным-давно уже растаяла,

В двери нянюшка стучала — да оставила,

Лишь минуты хороводы вели

Вкруг коленопреклонённой княжны.

Отчего ж на сердце так раздождилося?

Даже солнце на рассвете двилося!

И не тронуты осталися сны,

Что лежали под подушкой княжны.

А наутро будет всё как положено:

Сарафаны, ленты, бусы, речи сложные…

Знает только молодая весна,

За кого всю ночь молилась княжна.

Гуси-лебеди

Вышивала судьбу свою нитками,

Гуси-лебеди в небушко кликали,

Но репейник мне кланялся в ноженьки,

Расплетая косицы-дороженьки,

И хватал за рукав мой обтрёпанный…

Для чего я тебе, приворотный мой?

Для чего я тебе — наговорная,

Да не дева-краса — трава сорная!

Не лебёдушке с белыми крыльями —

Волки вслед как родне своей выли мне,

И лилась под луной песня славная!

Не тебе — ветру в поле я равная,

Прорастаю травою болотною.

Для чего я тебе, приворотный мой?

Раскричались твои гуси-лебеди,

Ни о чём да не знали, не ведали,

Зазывали в палаты богатые

И меня князю светлому сватали.

Да не чистой водицей озёрною,

А хмельною водой, наговорною.

Славянская

Дождь прошёл, и в разрывах туч

Солнце ясное катится,

Дарит свой золотистый луч,

Дарит и снова прячется.

Выходи в сени, девица,

Посмотреть да на Божий свет!

Стройная, словно деревце,

Зореньке передай привет!

Заплетай косу русую,

Голосок — словно реченька,

Напевай песню русскую,

Пока в девках — беспечная!

На траве мокрой и густой

На коленях помолишься

И умоешься ты росой,

И слезами умоешься.

Дождь прошёл… По чужим ветрам

Горлинке теперь маяться.

Отдана, да чужим рукам,

Девица ты, красавица!