За тысячи лет до Рагнарека

— Увы, похоже, здесь нет достойных, — с притворным сожалением сказал он обращаясь к мертвецам, — но не бойтесь — такие еще найдутся. Будут новые распри и много людей, куда лучше вас, падут на поле брани, которой еще не видали эти края. Все окрестные земли окрасятся кровью, когда старые пути уступят место новым. Грядет время мечей и волков, железа и крови — и пусть пролитая вами кровь станет одной из первых средь тех раздоров, что вскоре охватят весь мир.

До него уже слышались крики и топот ног, когда хозяева дома и их постояльцы, бесцеремонно вырванные изо сна лязгом мечей и воинственными криками, выбегали во двор. Однако они успели увидеть только окровавленные тела валявшиеся на полу, средь разбитых кружек и разлитого пива. Незнакомец, так никем и не замеченный, растворился в ночной тьме, оставив мертвецов и резню позади. Близился осенний фестиваль, но намечавшееся празднование предвещало нечто темное и страшное, явившееся из царства мертвых, дверь в которое отворилось сегодня смертоносными ударами клинков.

Золотая дева

В первых лучах рассвета принцесса Амала проснулась в своих покоях. Ее длинные волосы разметались по устланному мягкими шкурами ложу словно река из чистого золота. Воздух вокруг нее был пропитан запахом сосновой смолы и влажной земли, знакомого с рождения аромата густых лесов раскинувшихся у самых стен городища. Мир за стенами пробуждался, громкое пение птиц звучало как приветствие новому дню. Принцесса разомкнула все еще тяжелые от сна веки, открывая глаза, ярко-синие, подобно водоемам, давшим имя этой земле — краю густых лесов, топких болот и глубоких озер, вокруг которых возносились молитвы древней Матери Земель и Вод. Солнечный свет пробирался сквозь занавески из оленьей шкуры, прикрывавшие вход в покои принцессы, золотые лучи танцевали на ее алебастрово-белой коже и взъерошенных светлых локонах, когда Амала томно потянулась и ее гибкое тело выгнулось под покрывалом из куньих и собольих шкур.

За дверью послышались тихие шаги и негромкие перешептывания. Снисходительная улыбка искривила пухлые алые губы, когда Амала громко крикнула:

— Можете войти!

Две рабыни в простых белых туниках, терпеливо дожидавшиеся у порога пробуждения своей госпожи, скользнули внутрь покоев. Первой вошла пышнотелая темноволосая и темноглазая венетка средних лет. Своими сильными мозолистыми руками она без лишних слов принялась разминать тело Амалы, разнося умиротворяющее расслабление по всем ее членам. Другая рабыня, совсем еще молоденькая девушка, едва вышедшая из детства, с глазами цветом похожими на лесные озера, двигалась с грацией молодой лани, держа в руках чашу с чистой родниковой водой для омовения принцессы. Ее светлые волосы были заплетены в две косы, на тонких запястьях позвякивали медные браслеты, стройную шею украшало ожерелье из янтарных бус.

— Вы позволите госпожа? — чуть слышно прошептала она и Амала, наконец, высвободившись из крепких рук старшей женщины, кивнула, наклоняясь над чашей. Холодная вода окончательно вырвала ее из утреннего полусна. Служанки суетились вокруг Амалы, облачая ее цветущее тело в струящееся платье из золотистой льняной ткани расписанной алой вышивкой. Они стянули ее талию поясом из бронзовых дисков, которые мелодично звенели при каждом движении девушки, также как и золотые браслеты на ее запястьях. Длинные золотые волосы были расчесаны гребнем, искусно вырезанным из черепашьего панциря, после чего заплетены в длинные косы, перевитые алыми лентами унизанными жемчугом и янтарными бусинами. Бруна, старшая служанка, бережно подстригла принцессе ногти, накрасила губы Амалы розовым и подвела ее сапфировые глаза черной сурьмой из Угарита. Вторая служанка, Лела, меж тем надела на шею своей госпожи египетскую пектораль из золота, сердолика и бирюзы. Два золотых сокола окружали малахитового скарабея держащего в лапах янтарный шар, символизирующий небесное светило.

— Ты воистину богиня Солнца во плоти, госпожа, — восхищенно вздохнула Бруна, отступая назад, чтобы осмотреть дело рук своих, — все юноши, кто явится на праздник, лишатся дара речи при виде тебя.

— Глупости говоришь! — резко прикрикнула Амала, но нежный румянец тронувший ее щеки, выдал, что похвала рабыни пришлась ей по душе. Несмотря на свою молодость, принцесса хорошо понимала, что ее красота была оружием, которым ее отец пользовался не хуже, чем бронзовым клинком и топором. Давно уже ходили слухи, что Борий, король Озерного Края, хочет устроить брак своей дочери с сыном одного из соседних вождей. Эта мысль вызвала в Амале дрожь, смесь испуга и смутного томления, заставляющего ее тело откликаться выступившей влагой между ног.

Меж тем Лела уже выскользнула из спальни принцессы и вскоре вернулась держа в руках бронзовый поднос, уставленный блюдами с разными яствами. Амала позавтракала медовым печеньем запеченным с ягодами, сваренными вкрутую перепелиными яйцами и виноградной гроздью. Все это она запивала хмельным медом настоянным на травах, собранными Бруной, немало знавшей о тайных свойствах трав и кореньев.