За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали

В первые годы, когда я наблюдал за работой бригад в литейном цехе, у меня часто возникало ощущение, что это взрослые дети играют с новой игрушкой. Я отчетливо помню большого монгола с жидкой бородкой, пошевеливающего в лотке с раскаленным до белизны, расплавленным чугуном шестидесятифутовым аншпугом, он улыбался, весело ругаясь. Молодой бригадир-комсомолец подошел к нему и похлопал его по плечу: «Чугун — видишь?» Монгол улыбнулся, причем когда он рассматривал этот странный новый мир доменных печей и чугуна, где он теперь очутился, голова его, несомненно, была наполовину занята мыслями о предстоящем обеде. Такие сценки должны были бы способствовать (еще предстоит разобраться, действительно они способствовали этому или нет) развитию новой романтической пролетарской литературы, но они, несомненно, не улучшали качество работы у доменных печей.

К 1935 году условия сильно изменились к лучшему. Когда я пришел сюда в поисках работы, меня поразил внешний вид домны № 2. Она была чистой, как бильярдный стол, стены были побелены, инструменты аккуратно висели на своих местах. Бригада спокойно и умело занималась своим делом.

Все рабочие получали достаточное количество продуктов. К этому времени пролетарский труд на комсомольской стройке перестал быть предметом идолопоклонства — работа у доменной печи в любой стране опасна, вредна для здоровья, выматывающе тяжела, и к тому же там очень жарко. Вне стен предприятия рабочие пользовались некоторыми жизненными благами. Условия жизни улучшились, так что теперь их внимание можно было сфокусировать на работе, и она рассматривалась в более реалистическом свете, как необходимый труд, который надо выполнять умело и хорошо для того, чтобы иметь возможность изменить свою жизнь к лучшему. Такая точка зрения позволила добиться более строгого соблюдения трудовой дисциплины, эффективной и квалифицированной производственной деятельности.

Более того, инженерно-технический персонал тоже многому научился. Первые мастера, пришедшие работать на магнитогорские доменные печи, были ветеранами своего дела, обучавшиеся этому еще на «самоварах» — доменных печах, производивших от сорока до пятидесяти тонн в день, где все работы выполнялись вручную. Магнитогорские доменные печи были оборудованы по последнему слову науки и техники. Например, там имелась пушка Брозиуса для заделки лётки — последнее слово американского технического оборудования доменных печей; она была установлена американскими инженерами и с тех пор стояла без дела, потому что русские мастера-ветераны предпочитали заделывать лётку вручную.

Постепенно старых мастеров заменили частично молодыми советскими инженерами, а частично — рабочими, которых выдвинули на эту должность, так как у них было огромное желание учиться и работать.

Дела на доменных печах шли очень хорошо. Часто они производили больше, чем предусматривалось по американскому проекту, где ежедневная мощность одной печи составляла тысячу тонн[55]. Выпускаемый чугун был хорошего качества.

Издержки все еще оставались высокими — пятьдесят пять рублей за одну тонну чугуна в 1935 году, а производительность ниже, чем в Соединенных Штатах; например, в Америке доменную печь объемом в тысячу кубических метров обслуживали от семидесяти до восьмидесяти человек, а в Магнитогорске — сто шестьдесят пять. Тем не менее был достигнут огромный прогресс. В 1935 году Магнитогорск произвел больше чугуна, чем все предприятия в Чехословакии, Италии или Польше.

Я мог бы, вероятно, устроиться на работу по техническому обслуживанию и текущему ремонту доменных печей, потому что знал расположение всего оборудования как свои пять пальцев и уже привык к непрерывному реву, грохоту и искрам размером с чайник, летавшим по литейной во время пробивания лётки и выпуска металла из печи. Коля недавно стал мастером бригады сварщиков, выполнявших текущий и профилактический ремонт. Но поскольку Маша со дня на день должна была родить, я не мог согласиться работать сварщиком и зарабатывать в месяц четыреста рублей или около того.

Поэтому я отправился на прокатные станы посмотреть, какие там имеются возможности.

Цех проката состоял из обжимного стана блюминга, механические части которого были сделаны немецкой фирмой «Демаг», электрооборудование — «Дженерал электрик», а его производительность теоретически составляла 900 тысяч тонн в год. Здесь также находились 450-миллиметровый и 630-миллиметровый листовые прокатные станы, на которых были установлены летучие ножницы и механическое оборудование фирмы «Демаг», сортовой прокатный 500-миллиметровый стан последовательного типа (так называемый «кросс-коунтри»), 300-миллиметровый среднесортный и 250-миллиметровый проволочно-прокатный стан.