За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести

— О, я предчувствовала, — призналась Ивон. — Это очень ново. То, что у меня есть — не больше сотни существительных, глаголов и прилагательных, которые можно определить при помощи иллюстраций. Я начерно набросала грубую грамматику, самую простую и наименее двусмысленную, какую я только могла изобрести сразу же. Она — позиционная, как в английском или китайском. Настолько, что только окончания указывают на множественное число. Я думаю, они нам потребуются и для грамматических времен тоже, а может, и нет. Возможно, в сигманианском языке такие же временные концепции, как в языке Гоби. Нам придется узнать это самим. Но ведь у нас получилось!

Скоро был составлен словарь наиболее употребительных слов и сконструировано несколько предложений. С этим дело пошло не так хорошо. Возможно, в сигманианском языке нет того, что точно бы соответствовало предложениям. Однако ближе к концу существо проецировало свои сверхъестественные рисунки в действии и подбирало слова к нарисованным действиям. «Человек идет. Люди идут. Сигманианец идет. Люди и сигманианцы вдут.

Планета вращается. Планета крутится. Голубая планета вращается. Зеленая планета вращается. Голубая и зеленые планеты крутятся и вращаются».

Вань наблюдал, изучал ее записи, время от времени подавал советы, в основном держась на заднем плане.

На третий день Сигманианец прогнал землян. Сигналом к тому послужила нотная трель. После того как она прозвучала два раза, когда последовало постепенное, но неумолимое падение давления воздуха, люди поняли, что он хочет.

— Честно говоря, мне вовсе не жаль, — сказала Ивон. — Я подозреваю, он хочет отдохнуть и поразмышлять. Да и я сама смогу воспользоваться отпуском.

— Вы его заслужили, — равнодушно сказал Вань.

Когда последовал красный мигающий сигнал, их космические корабли покинули Сигманианца. Ивон собрала записи — пленки, кинопленки, кассеты, ролики из хаоса научных инструментов потому, что была очередь американцев это делать. Это правило казалось ей смешным, поскольку все данные сканировались прямо в общие банки данных, но его придерживались.

Или же «смешное» не то слово? — моментально пронеслось у нее в голове, несмотря на приподнятое настроение. Предосторожности сами по себе ничего не значили. Однако, интересно, как символ анахронизма, который смертельно опасен в эру, когда человек может взорвать всю планету.

Глава пятая

За письменным столом, который казался слишком широким и гладким для Вань Ли, как воронка от термоядерной бомбы, генерал Чьжу Юань привстал со стула.

— И вы даже не потребовали немедленной передачи ее расчетов? — воскликнул он.

Вань склонил голову.

— Нет, товарищ генерал, — сказал он в отчаянье. — Это… мне в голову не пришло. Она пообещала выслать материалы мне скоро. Но они находятся у нее в квартире, где у нее есть лаборатория, и… без сомнения, ее начальство продержит ее на базе некоторое время… и журналисты, принимая во внимание, какими сенсационными могут быть эти новости…

— Правильно, — тон Чьжу был неумолимым. Его широкое лицо редко выражало какие-то чувства, но сейчас он хмурился и барабанил пальцами по крышке стола. Его плечи, одетые в мундир, загораживали Ваню большую часть окна. Синий летний воздух Земли, вид отчаянно зеленых деревьев и вздымающаяся ввысь арка крыши храма на Холме Торжеств неясно вырисовывались вдалеке. Ветер с моря, ворвавшийся в город, потерял свою свежесть и не приносил покоя из-за бесконечного шума пекинского транспорта.

Несмотря на шум, в кабинете воцарилась напряженная тишина. Кабинет был голым, за исключением владельца — нет, и с владельцем тоже — он был голым и скучным. На стене справа висел портрет Ленина, слева — Мао. Вань почувствовал, что их глаза и глаза с портрета Председателя Сунь за его спиной были устремлены на него.

Чего я боюсь? Я — патриот, они знают об этом, они доверяют мне… Публичного унижения? Нет, и я не должен думать о признании собственной ошибки и об ее исправлении перед лицом товарищей как об «унижении». Может быть, я слишком долго пробыл на Западе? Вдруг вирус Запада вошел в мою кровь, и его нужно изгнать оттуда, подумал Вань о причине своей дрожи. Они могут отозвать его из Сигманианского проекта как раз в тот момент, когда он стал распускаться, как бутон весной.

— Катастрофа, эти новости передают по радио с подачи Кантер, — сказал Чьжу. — Неужели вы не могли посоветовать ей быть более осторожной, пока не выяснятся все «за» и «против»?