За Великой стеной

— Идем на лучшем режиме, — ответил китаец. — Часа на три-четыре хватит, а там… По какому курсу идти? Куда пойдем?

— Посмотрим в рубке, может, есть карта.

Моторы работали надежно. Мын вылез из машинного отделения и следом за Пройдохой пошел в рубку.

В рубке, кроме компаса, ничего не оказалось. Они взломали какие-то ящички, но безрезультатно.

— Хуан знал, куда идти, — вздохнул Пройдоха. — Он знал, поэтому и не сказал нам, чтобы мы без него не смылись.

— Все равно пойдем на север, пока хватит горючего…

— Нет! — возразил Пройдоха. — Пойдем на юго-восток.

— В океан? — ужаснулся Мын.

— Откуда знать, что там — океан или архипелаг. Они знают, что мы далеко не уйдем. Включи приемник…

Щелкнул выключатель, из приемника забила морзянка…

— Вот, — показал на приемник Пройдоха. — Сейчас в банде Вонг тревога, они бросятся шарить по всем островам, пойдут наперехват, чтобы отрезать нас от материка. Каждый пошел бы на север, а мы перехитрим бандитов — пойдем в океан. Жратва есть на катере?

— Не знаю…

— Будем рыбу ловить… Жалко, Хуана нет. У него наверняка был план спасения. Мы уйдем в океан, и когда кончится бензин… Нас погонит течением, ветром подальше от этого проклятого острова. Только там мы можем проскочить. Кто-нибудь нас подберет. Сколько пресной воды?

Они начали осматривать катер, чтобы знать, что у них есть, чего нет. Забрались в самые укромные закутки, осмотрели небольшую каюту. На узле Хуана сидела перепуганная Балерина. Она жалобно завизжала и поползла к Пройдохе. Следом потянулась кровавая дорожка — у обезьянки был отстрелен кончик хвоста: одна из пуль даяков нашла цель.

— Не плачь, не плачь! — утешал ее Пройдоха.

Он оторвал подол рубашки и сделал Балерине перевязку. И она, точно понимая, перестала визжать, потом потеряла сознание. Совсем как человек.

— Погляди, что было у Толстого Хуана! — раздался сдавленный голос Мына.

Он стоял над развороченным узлом повара. В нем оказались пакеты из толстого полиэтилена. Мын и Пройдоха знали, что было в таких пухлых пакетах — белый, рассыпчатый, как сахарная пудра, порошок, который стоит сотни тысяч долларов, пиастров, тугриков, марок и гульденов, — он был устойчивее любой валюты, ему не грозили ни девальвация, ни экономические кризисы.

— Хуан не дурак! — сказал Мын. — Совсем не дурак Хуан!

И его глаза алчно заблестели.

13

Отрывки из дневника Пройдохи Ке