За Веру, Царя и Отечество!

– А зачем мне вставать, Матвей Филиппович? Я не при исполнении, мне и так уютно, – взял я отложенный на спинку дивана роман. – Лежу себе в тепле и покое, книжку читаю.

– И что за книжку изволит читать подполковник Дергачева, пока ее друзья бегают как взмыленные, решая ее проблемы? – В голосе генерала лязгнул металл, но я демонстративно не обратил на это внимания. Пусть покипит.

– Роман Гончарина "Обломов". – Показал я генералу обложку. – Занятная вещь, жизненная… Ладно, поговорили и хватит. Раз вы не хотите чаю, то спасибо за визит, Матвей Филиппович, до встречи, вас внизу слуга проводит… – Отвернувшись, я молча впился глазами в текст книги, буквально кожей чувствуя, как рядом злиться Ребров.

– Дергачева, блин, да что ты себе позволяешь!!! – Рявкнул побагровевший глава спецотдела, посмотрев на меня как солдат на вошь. Генерал активировал свой орб и заорал так, что стекла в комнате затряслись. – Что это такое?! Ты что делаешь, зачем хамишь?!

– Лежу, вашблагородие, – пожал плечами я. – Книгу читаю.

– Я вижу, что лежишь! Почему лежишь?! Почему ты в халате, а не в мундире?! Почему у тебя вид как у кисейной барышни!? Встать немедленно!!! Что это у тебя за сонная харя вместо бравой физиономии! Что за шуточки, Дергачева!!

– А вы на меня не орите, Матвей Филиппович, – спокойно ответил я, укутавшись в халат посильнее, когда генерал перестал кричать. – Мне, может, служить надоело, вот и привыкаю к гражданской жизни. Выгонят из армии и хрен с ним.

– Вот как? Надоело, значит, – нехорошо прищурился Ребров. – И куда ты пойдешь на гражданке? В империю к сестренке переберешься?

– Нет, – честно ответил я. – Здесь мне Николай личное дворянство пожаловал и неотчуждаемый орб, так что в России я себе на хлеб всегда заработаю. В Райхе же боевых магов не ценят совершенно, моя сестра тому примером. Мотается везде, закрывая собой все дырки на фронте, и всей радости ей с того – что майором досрочно сделали и цацку на грудь повесили. Зарплата у нее маленькая, да еще в качестве лабораторной крысы при тестировании оборудования используют. Нафига мне такой фатерлянд? Не хочу. Мне родные березки дороже!

– Слушай, Тань, ты это вообще серьезно? – Чуть успокоился генерал. – Ты правда сдалась? Вот так, перегорела и все? Поверить не могу, ты же характером боец, каких еще поискать. Я помню, как мы вместе Смольный брали, и ты вела нас за собой – глаза горят, вся в ярости – казалось, тебе ни Бог, ни черт не страшен. Но в последнее время… От боя над фьордом Орс ты уклонилась, сейчас вообще на диване валяешься как бревно, пока тебя судят. Тань, ты отлеталась, тебя можно списывать? Давай, скажи откровенно.

– Хотите откровенно? – Я резко сел на диване, а затем встал, путаясь в длинных полах халата. Уставился злым взглядом генералу в лицо и сказал. – Давайте откровенно. Только вам сказанное не понравится.

– Ничего, переживу, – качнул головой генерал. – Излагай.

– Я не перегорела, дело не во мне, – тихо начал я. – Дело в вас Матвей Филиппович. Вы меня очень разочаровали. Вы и все кто тогда был со мной и Корнилиным. С вами каши не сваришь, проще самой уйти.

– Ты это о чем? – Нахмурился Ребров.